– Проверим духов на вшивость! – неизменно говорил Валентин.
Сапёры исследовали дорожную колею, особенно участки без асфальтового покрытия, корректировщик давал цели артиллеристам – те с «точки» обрабатывали «узкие» места… Затем принимали колонну от соседей и вели её… Иногда колонна ночевала на плато у Тулукана…
Во главе каравана ставили машины с боеприпасами: если что случится у них с двигателем или с колёсами, танк берёт на крюки и тащит. Излюбленные цели душманов «наливняки» – топливозаправщики. Это бомбы на колесах. Их распределяли по всей колонне. При поджоге тут же сталкивали танком с колеи во избежание затора. Что полная цистерна, что пустая горят со страшной силой. Подобьют, главное – людей спасти, пылающее железо быстрее на обочину. Не останавливаться. Тормознулись, стоячих мишеней – стреляй не хочу. В колонне пятьдесят и более машин. Каждое лето шли три больших каравана для завоза на год овощей, угля, дров, ГСМ, боеприпасов… В таком караване двигалось от двухсот до трёхсот машин плюс бронетехника сопровождения. Автоцистерны горели бушующим чадящим пламенем. Зрелище огня, дыма до неба давило на психику. Поэтому душманы в первую очередь целились в бочки с горючкой, дабы создать сумятицу, сломать порядок движения, застопорить колонну и работать по ней из крупнокалиберных пулемётов, гранатомётов, щёлкать воинов из снайперских винтовок…
Кроме колонн на Файзабад были и свои – «тыловые». В них входили три-восемь топливозаправщиков, пять-десять бортовых для доставки продовольствия и боеприпасов, техника взвода обеспечения батальона и артбатареи. В охранении колонны шли четыре-пять танков плюс два-три БМП. Из соображения безопасности строго держались правила – колонна выдвигалась из гарнизона внезапно. Зачастую даже в дивизию, чтобы встретили, сообщали на подходе к Кундузу. Бережёного Бог бережёт.
На ту пору командовал батальоном капитан Штонда. Из выскочек. Папа в Союзе начальник штаба округа, сына, что без году неделя как из училища, за звёздами и орденами отправил в Афган. Не взводом, само собой, командовать. Вступил он в должность вообще старлеем, замы – капитаны, майоры. Вскоре капитана получил. Папины дрожжи работали. Вёл себя по-хамски. При проводке в сторону Файзабада был довольно приличный участок, где поблизости от дороги добывалась соль. В жару невидимые микрочастицы наполняли воздух, попадая в глаза, раздражали слизистую, вызывали жжение, боль. Как-то вернулись оттуда после тяжёлой операции, пошли к комбату доложиться. Тот сидит, развалившись, даже позы не поменял при появлении подчинённых. Ротный опустился на табуретку.
– Что это вы расселись? – рявкнул. – Встать!
Два капитана, два майора стояли перед ним уставшие, глаза красные…
У Штонды вылетела пломба из зуба, он решил полечиться в дивизионном