Далее Пётр Майков сообщил:
«По словам Голикова в «Деяниях Петра Великого», один Трубецкой был оставлен в Стокгольме, a прочие генералы и офицеры развезены по разным городам врознь и все содержатся зело жестоко».
Судя по некоторым воспоминаниям современников, со временем жёсткость содержания в плену князя Ивана Юрьевича Трубецкого и других русских генералов была несколько ослаблена. Возможно, сыграли роль личные качества пленников.
К примеру, Трубецкой, по отзыву жены британского консула Томаса Варда леди Рондо, был «человек с здравым смыслом… нрава мягкого и миролюбивого, учтив и обаятелен…».
А Василий Александрович Нащокин в своих записках, упоминая о И.Ю. Трубецком, говорит, что, будучи «отвезён в Стокгольм со многими генералами, прижил побочного сына, который и слывёт Иван Иванов сын Бецкой; он воспитан с преизрядным учением».
Настало время назвать имя главного героя повествования – Ивана Ивановича Бецкого, рождением своим обязанного именно шведскому плену его отца, в то время генерал-майора, а в будущем генерал-фельдмаршала Ивана Юрьевича Трубецкого.
Сам факт рождения волновал многих исследователей. Как, каким образом это могло случиться в плену? Высказывались разные предположения относительно того, кто была мать ребёнка.
В ряде биографических заметок называли баронессу Вреде, но Пётр Майков предлагал всё-таки не заострять внимания на матери, поскольку особого значения это не имело ни для истории, ни, как мы увидим дальше, для самого ребёнка.
Итак, в шведском плену у русского генерала Трубецкого, представителя знаменитого рода, восходящего на дальних своих коленах к Рюриковичам, появился сын, которого отец назвал Иваном. Ну а фамилию дал, как в ту пору было принято, свою, только в усечённом виде. Отец – Трубецкой. Сын – Бецкой, поскольку сын незаконнорожденный.
Пётр Майков замечал, что трудности в определении матери усложняются деликатностью вопроса. Он писал по этому поводу:
«Конечно, до крайности трудно доказывать в настоящее время, по прошествии почти двух столетий (написано в начале ХХ века. – Н.Ш.), рождение лица именно от известной особы, вне законного брака, а потому казалось бы гораздо благовиднее, не бросая бездоказательного укора на то или другое семейство и не отрицая безусловно, что Иван Иванович Бецкой действительно был сын князя Ивана Юрьевича Трубецкого, признать, что мать первого в точности нам неизвестна, как это и делали, впрочем, лица, стоявшие гораздо ближе нас к Бецкому и Трубецкому и имевшие поэтому возможность получить более точные сведения о его рождении.
Оставив нам свои записки, в которых упоминается о рождении Бецкого, эти лица, вероятно, не упустили бы сообщить, кто была его мать, если бы это было им известно. Но они этого не сделали, a, следовательно, можно предполагать, что они этого обстоятельства в точности не знали,