– Ну наконец-то! – тетя Валя развела руками. – И полгода не прошло! Наше вам здрасьте с кисточкой! На четвертый только день она из комнаты вышла! Больная ты, чи шо?
– Больная, – вздохнув, подтвердила Зина, представляя, как выглядит со стороны – нечесаные волосы, синяя кожа, под глазами – круги.
– Шо стряслось? – Тетя Валя подперла кулаками свои необъятные бока. – Мужик?
– Что? – не поняла Зина.
– Из-за мужика, говорю, не выходишь? – повторила она громко. – Хоронишься ведь четвертый день! Мужик?
Почему-то представив портрет вождя на стене в кабинете следователя НКВД – грозный такой портрет вождя, во весь рост, в кабинете для допросов, Зина горько усмехнулась и кивнула:
– Мужик.
Что-то прозвучало при этом в ее голосе – такое, что тетя Валя насторожилась, как охотничий пес, почуявший дичь, и сделала почти боевую стойку:
– Так… – протянула, – кажись, тут за через всю голову геморрой… А ну-ка пойдем! – и бодро затащила Зину в ее комнату. Захлопнула дверь. Оглянулась вокруг. Собранные вещи, конечно, не укрылись от ее взгляда.
– Это шо? – насупилась она.
– Придут за мной, – вздохнула горько Зина.
– Хто?
Не отвечая, Зина отвернулась к окну. На улице шел дождь, и несмотря на то что было только три часа дня, в комнате было уже темно, как вечером. Дождь всегда успокаивал ее, навевал ожидание чего-то радостного, предвкушение чего-то доброго и приятного. Так было всегда. Но только не сейчас.
– А ко мне зачем шла? – Тетя Валя не спускала с нее строгих глаз.
– Сервизы хочу вам отдать – вздохнула Зина. – И книги. Возьмите и у себя спрячьте. Сохраните, если меня выпустят. – Она помолчала. – Комнату наверняка отберут, в ней чужие люди поселятся. А книги и сервизы жалко. Если я вернусь, потом возьму. А нет – пусть вам достанутся. Книги ценные… продать можно. – Зина изо всех сил старалась не заплакать.
– Вещи, значит, распределяешь, – хмыкнула тетя Валя.
– Ну да. Жалко, если все пропадет. Одежду к черту! А вот книжки… – отозвалась Зина.
– И шо, ты за четвертый день вот так сидишь? – Тетя Валя, похоже, смеялась.
– Вроде…
– И долго еще сидеть будешь?
– Пока за мной не придут.
– А если не придут, шо тогда?
– В каком смысле? – Такая простая мысль как-то не приходила Зине в голову.
– Ой, вейз мир! – наконец тетя Валя смогла заговорить так, как всегда говорила. – Оце-то глядите на нее, пока не вылупитесь! Гепеу за ней придет! – она называла еще по старинке, не привыкнув к грозному слову «НКВД», а может, в этом была и хитрость – просто не хотела его произносить, как в известной пословице о том, что если назвать черта по имени… – Гепеу! Ой, воды, умора! Да де