Его гибкий ум легко усваивал любую самую сложную информацию, а его храбрость была такова, что он, можно сказать, вовсе не знал страха.
Возможно, вы сочтёте, что принц Вито был более подходящим кандидатом на королевский титул, но он был третьим ребёнком и вторым мальчиком, «запасным наследником», – а за всю долгую историю этого королевского рода ни один «запасной» ни разу не взошёл на трон.
Была в принце Вито и злость того рода, что, если бы вы были крестьянином, жизнь которого зависела бы от такого, как Вито, вам стоило бы его бояться. Принцу нравилось конфликтовать. Он наслаждался, повелевая. Вито ожидал от окружающих повиновения и считал, что те, кто его не слушается, заслуживают немедленного и строгого наказания.
Пока его брат, принц Джанни, учился этажом выше, принц Вито готовился к уроку фехтования. С ним был его камердинер, пожилой мужчина, всю жизнь прослуживший королевской семье, продвинувшись от помощника повара сначала в конюхи, потом к помощнику помощника камердинера второго принца и, наконец, достигший своей нынешней высокой должности.
– Ваше королевское высочество, второй принц… – начал он.
Принц Вито вздрогнул.
– Никогда – слышишь меня? – никогда больше не смей называть меня вторым принцем!
– Но, ваше королевское высочество… Государь… Вито, принц Короны… Ведь это официальный и корректный титул…
– С этого момента – нет, – отрезал принц Вито. – Я его отменяю. Я запрещаю его!
– Слушаюсь, государь принц, сударь…
Несколько мгновений спустя камердинер принца Вито, будучи совершенно поглощён старанием разгладить морщинку у пояса брюк принца, забылся и вновь обратился к нему: «Ваше королевское высочество, второй принц…»
– Вон! Вон отсюда! – рявкнул принц Вито. – На конюшню! Я приказываю! Пришлите мне нового камердинера!
Принц Вито твёрдо верил в два правила. Первое – что нельзя оставлять непослушание безнаказанным, потому что это ведёт к ослаблению королевства. А второе – что мир подчинён чёткому разделению: есть члены королевской семьи, и есть остальное человечество, и различие между ними всегда должно быть совершенно очевидно.
Нам бы очень хотелось сказать, что принцесса Фабриция была самой сильной, мудрой, храброй и доброй из всех королевских детей, но – увы! – она была легкомысленной и глупой, да к тому же пугалась любого пустяка. С самого рождения её ласкали и баловали, так что двенадцатилетняя принцесса выросла изнеженной и пустой девочкой.
Она унаследовала от матери её ярко-рыжие кудри и небесно-голубые глаза, а её кожа безупречной нежностью была подобна светло-коралловому лепестку розы. Неудивительно,