– Ого! – воскликнула Саша.
– Вон как круто, – добавил Ревзин. – Что же, приветствую такие меры.
– Чего не улыбаешься, Гроха? – Шагин положил бумагу на стол. – Может, не все понял? Повторить тебе, может?
– Контра же! – пробормотал Гроха в растерянности. – Стреляем ее – это можно. А прижать – не моги?
– Расстреливаешь не ты, – тихо сказала Саша. – Это Советская власть казнит врагов революции. Она приказывает, ты исполняешь. А лупить арестованных по мордасам есть самоуправство и подлость.
– Революцию позоришь, – сказал Григорий Ревзин. – Красное знамя пачкаешь.
– Точка! – Шагин встал, поправил гимнастерку. – Гляди у меня, Олесь, ежели волю будешь давать рукам!.. Ну, с этим все. Дальше пойдем. Еще бумага и опять из Москвы. Читаю:
«Инструкция для производящих обыск и записка о вторжении в частные дома и содержании под стражей.
Вторжение вооруженных людей в частную квартиру и лишение свободы повинных людей есть зло, к которому и настоящее время необходимо еще прибегать, чтобы восторжествовало добро и правда. Но всегда нужно помнить, что это зло, что наша задача, пользуясь злом, – искоренить необходимость прибегать к этому средству в будущем. А потому пусть те, которым поручено произвести обыск, лишить человека свободы и держать его в тюрьме, относятся бережно к людям арестуемым и обыскиваемым, пусть будут с ними гораздо вежливее, чем даже с близким человеком, помня, что лишенный свободы не может защищаться и что он в нашей власти. Каждый должен помнить, что он представитель Советской власти – рабочих и крестьян и что всякий его окрик, грубость, нескромность, невежливость – пятно, которое ложится на эту власть».
Шагин отложил бумагу:
– И это всем ясно?
Ответа не последовало. Тогда председатель УЧК прочитал короткую инструкцию для чекистов, производящих обыск и дознание:
1. Оружие вынимается только в случае, если угрожает опасность.
2. Обращение с арестованными и семьями их должно быть самое вежливое, никакие нравоучения и окрики недопустимы.
3. Ответственность за обыск и поведение падает на всех из наряда.
4. Угрозы револьвером и вообще каким бы то ни было оружием недопустимы. Виновные в нарушении данной инструкции подвергаются аресту до 3 месяцев, удалению из Комиссии и высылке из Москвы.
Шагин отложил и эту бумагу, задумчиво погладил ее ладонью.
– Составлена для чекистов Москвы, – сказал он. – Но и нам, думаю…
– В самый раз, – добавила Саша.
– Хочешь высказаться, Олесь? – продолжал Шагин. – Говори, ежели есть вопросы. Ты же у нас непонятливый…
Гроха молчал.
– Заносит тебя, – сказала Саша. – Ой заносит! Гляди, чтобы не споткнуться. – Она обернулась к Шагину: – Товарищ Андрей, прошу назначить меня в наряд, где несознательный чекист Олесь Гроха.
– В