Схватка согнула Дэй пополам, пронизывая иголками позвоночник. Резь становилась сильней, ярче, а мышцы сковывало так, что Злата уже не соображала. Упала на спину и задышала быстро-быстро, рукой придерживая окаменевший живот.
Валентина примчалась через несколько минут и наложила слабое заклинание на послабление схваток, но это на саанов почти не действовало. Маги старались не вмешиваться в природный процесс – потом обязательно были последствия. За каждое действие обязательно придется платить. Магия не растворяется в воздухе – она оседает в эфире и влияет на мир в целом. Никто научно не испытывал последствия и не знает насколько опасно вообще использовать сверхъестественные способности.
Дорогу до больницы Злата запомнила с трудом – все смешалось в одну сплошную пелену боли. В те моменты, когда сватки отступали, она проваливалась в несколько-секундный сон. Пот катился по вискам, губы зудели от ран, а ладони пекли от порезов ногтями.
Родзал встретил резким духом медикаментов. Злата уже не шла, а плыла под руку подруги.
На Дэй напялили бесформенную вываренную сорочку с разрезами по бокам, царапающую воспаленную кожу. Целительница же надела белоснежный халат и волосы спрятала под смешной чепчик. Злата даже успела, между схватками, выпустить смешок на эту тему. Она цепко схватилась за кисть Вали, когда все вернулось, и процедила сквозь зубы все ругательства, что только смогла вспомнить.
– На кресло, – скомандовала, улыбаясь, невысокая акушерка с туго затянутыми волосами на затылке, покрытыми белым колпаком.
В родзале все были подготовлены и очищены. Как только ребенок родится, никто не вспомнит, что здесь происходило. Никто, кроме Златы и Валентины. Хотя на заклятие забвения одного дня подруге понадобилось потратить прилично своих сил и выжать до предела Тасю. Потому вторая подруга в этот день была в магическом сне.
– Садимся? – повторила акушерка.
Злата сомнительно качнула головой и снова закричала крепкое словцо.
– Милая, один рывок, и увидишь свое счастье, – подбодрила Валя.
– Найду и убью гада! – шикнула Злата и подтянулась. Невидимая сила поддержала и уложила на кресло.
Боль струилась по венам, бежала по коже, сминала мышцы, застывала в горле и превращала голос в рев:
– Убью-у-у!
– Дыши, – приказала акушерка, когда волна схватки чуть ослабла. – А теперь, когда скажу, тужься со всех сил. Хорошо?
– Да-а-а! – застонала Злата, выгибаясь и вцепляясь руками в подлокотники. – Вла-а-ас, как я тебя ненавижу-у-у!
– Злата, пора! Тужься, детка!
Крик прорезал глотку и слился с плачем ребенка. Ему, словно неслаженный хор, подпели шокированные голоса людей:
– Что это?
– Отклонения…
– Какой ужас!
– Не может быть… – прошептала Валентина, перед тем, как Злата