«Это знак, знак», – рассуждал Поликарп Прокопьевич, накачивая себя массандровским хересом 1775 года. – Все сходится, все. Господь говорит со мной. Он обращается ко мне. Кидает на меня свой взор. Это ясно, как день. Но о чем? Что хочет сказать? Быть может, вокруг зреет заговор, а я не знаю о нем? И он предупреждает меня? Или хочет показать, что я иду против его воли?»
Спустя неделю после трагедии протрезвевший Поликарп Прокопьевич вызвал своего начальника охраны.
– Максим, помнишь того старца, который гадал на свежем поносе? – задал вопрос президент, залпом осушив стакан с минеральной водой.
За те семь дней, которые он провел в алкогольном угаре, его лицо, несмотря на все старания придворных врачей и косметологов, осунулось и приобрело некоторую одутловатость.
– Само собой, Поликарп Прокопьевич.
– Как его звали?
– Отец Ксенофонт.
– И что, жив еще этот старец или преставился давно?
– Жив, – утвердительно кивнул головой Максим. – Что с ним будет-то? Это же старец.
– А сколько ему лет?
– Да он и сам уже не помнит.
– Ясно. Ну-ка расскажи мне, как он гадает?
– Да там, на самом деле, все просто. Он заваривает какую-то травку и потом дает ее выпить клиенту. Примерно через полчаса, здесь все зависит от организма, у того начинается жуткая диарея. Вот по этой, как бы сказать, – замешкался Максим, – м-м-м… по этим выделениям он и гадает.
– Ну, а сам процесс какой? – раздраженно спросил Поликарп Прокопьевич, утирая со лба пот.
– Он набирает эту м-м-м… кашицу в свою кружку, потом костью куриной там что-то водит, водит, шепчет что-то и бросает в лицо паломнику.
– Что бросает? Говно?
– Ну, да.
– А зачем?
– Методика такая. По тому, как говно по лицу стекает, он все и предсказывает.
– И, как? Сходится?
– Да, и причем все, кто гадал, говорят, что все сошлось почти на сто процентов.
– Сам пробовал? – внезапно спросил Поликарп Прокопьевич, заглянув в глаза собеседника.
– Что? – не ожидал вопроса Максим.
– Сам, говорю, был у старца? Гадал?
– Я? – замешкался начальник охраны, потупив взгляд. – Один раз было дело.
– А что ты так застеснялся-то? – усмехнулся Поликарп Прокопьевич. – У тебя-то говно правильно стекало? Все, что хотел, узнал?
– Да я там так, по личным вопросам справлялся, ничего особенного.
– Ладно, ладно, не буду тебя пытать. А кто у него еще из наших был?
– Почти вся дума, министры, – оживился Максим, радуясь тому, что разговор переключился на другую тему.
– А им-то что узнать хотелось?
– По-разному. Он же не только