Мелисандр не скучал: прямо перед его клеткой высились информационные стенды с вариантами прогулочных маршрутов по Рамбле. Ого. Значит, и сюда добираются туристы?
– Это Ол'эн. Он поможет нам сбежать. Пожалуйста, следуй его указаниям.
– Быстро же ты находишь себе поклонников! Что, парфюм с феромонами? – не в тему хохотнул Мелисандр, когда Шлэйла, легонько поклонившись, начал отпирать замок.
Мы снова двинули тихими проулками центрального квартала. Сначала шел Ол'эн, потом его рыбы, потом, осторожничая, по стеночке кралась я. Мелисандр замыкал шествие, сообщив, что лучше он будет всю дорогу любоваться моей задницей, чем я его.
Из этой второй подряд гендерной шутки я сделала единственно возможный вывод: когда господину Кесу страшно, он юморит на уровне дурного студента.
Мы шли уже очень долго, когда я поняла, что давненько не слышу никаких комментариев и шорохов за спиной.
– Ол`эн! Мелисандр пропал! – паническим шепотом окликнула я нашего провожатого. Снова упакованный в свой треугольный капюшон, Шлэйла обернулся. Окружавшие его рыбы вытянулись длинной стрелой и устремились в темный арочный проем сзади.
– Он сбежал от нас? Или его поймали? – я почувствовала, как на шее у меня забилась тонюсенькая жилка. То ли из-за волнения, то ли кислородная маска начала сбоить.
Ол`эн неопределенно пожал плечами и замер, прислушиваясь. Потом вдруг зажал ладонью рот, испуганно вытаращил глаза, сдавленно застонал и широко, страшно замахал руками, разворачиваясь и показывая, чтобы я бежала за ним.
Раздался звук далекого рога. Вода подхватила его, отбросила на стеклянный купол дворцового квартала, усилила и исказила. От вибрирующих незнакомых нот по спине побежали колючие мурашки.
Прахова, прахова Рамбла.
Спотыкаясь, я неслась за Шлэйлой, который показывал какие-то рекордные скорости бега под водой. Темный плащ лодочника развевался за ним, напоминая чернила осьминога, и удаляющейся тревожной кляксой не давал мне сбиться с пути. Вода мутнела. Не выдержав и обернувшись, я увидела, что из-за поворота появился табун эх-ушкье. Это из-за него воду заволокло так, что ни одна маска не спасет твои легкие.
Вот это попали! Суслик, кобылка Кадии, всего лишь на четверть морская лошадь – и то вселяет такой страх, что ночью мимо пройти поостережешься. А уж настоящие эх-ушкье – истинная беда. Они предоставляют жертве широкий спектр возможностей: быть разорванным острыми зубами, затоптанным стальными копытами, удушенным из-за филигранно высчитанной хватки премоляров… Сказки гласят, что эх-ушкье могут одним метким ударом выбить человеческое сердце – это четвертая опция, для гурманов. Но будь я проклята, если меня радует подобное разнообразие.
От табуна отделился, выдвигаясь на корпус, один конь. Он был еще чернее, чем собратья, еще крупнее и яростнее. Я споткнулась, заглядевшись, и упала на колени. И без того небольшая фора исчезла.
«Что