Ваня всегда оставался резким. Может, как раз из-за этой неприятной черты характера у него и не складывались отношения с девушками.
– У него кто-нибудь есть, да? – не унималась я с расспросами.
– Да.
– И кто?
– Какая тебе разница. Слушай, Юля, иди домой! Ты меня достала!
– Вон, смотри юбка у него на балконе висит! Он же с папой живет! Откуда она там? – подозрительно прищурила я глаз.
– Я не знаю, Юля! Может, сестры его.
– Сестры? Она что, у него ночует? Нет, вряд ли. Это, наверно, его девушка. Точно, то-то он уже несколько дней не выходит.
Я поняла, что сама ответила на свой вопрос… и мне вдруг стало в тысячу раз хуже. Сердце налилось кровью и как-то потяжелело внутри.
– Юля, он работает! Времени нет. Если тебя так интересует этот вопрос, подойди и сама спроси у него!
– Ну, вы же друзья! Ты должен знать!
– И что? Мы не говорим о всякой херне!
– О чем же вы тогда говорите?
– Это вы, бабы, все время сплетничаете о парнях! Мы можем говорить, о чем угодно…
– Женоненавистники! – улыбнулась я.
– Да дай почитать уже! – отдернул меня Ваня.
К нашей скамейке подошел Лёшка, в серой оправе очков, с засаленным пучком волос, рюкзаком с фото «КиШ» через плечо и приподнятым настроением. Он держал новую блестящую колоду карт в худой руке. Это пока она худая. Уже через три года Алёша сильно растолстеет.
– О, Квиха! Садись! И ради Бога, отгони это болтливое существо от меня!
Ваня храпит. Из уголка его рта течет розовая слюна.
– Там должно быть хорошо. Ну, на том свете… По рассказам тех, кто вернулся.
– Ты самый жестокий оптимист в мире, – говорит мне Слава…
А потом я замечаю слезу, которая выкатывается из уголка его глаза… я первый раз за все время вижу, как Слава плачет. Но обнять его не могу, он отворачивается. Я только вижу его плечи, они тихонько вздрагивают.
Мы просидели так еще несколько минут, пока голос Вани не разорвал тишину:
– Я домой, спать!
Слава кинулся к нему, но Ваня отмахнулся и сказал, что сам справится. Только вряд ли. Вряд ли он справится. Совсем скоро у него умрет отчим, и они с мамой навсегда уедут из Краснодара… А там, в деревне, Ваня возможно и вовсе потеряет всякий смысл жить…Этого я никогда не узнаю, ведь мы больше не увидимся. И я не найду его в социальных сетях. А вот Cлава женится через пару лет. И я выйду замуж, и Яна…у нас появятся дети… у всех изменится жизнь так, что мы перестанем узнавать в себе тех людей, которые когда-то собирались на «десятке»…и – нам будет казаться, что все, что случилось тогда – вовсе не о нас…
Через несколько дней после похорон я все-таки пришла к порогу 120-ой квартиры. Дверь открыл дядя Игорь – его отец. Он не спрашивал «кто там». Наверно, знал, что это кто-то из соседей, кто не смог прийти в тот день.
– Здравствуйте, я Юлия. Я была в среду…
Я