– И этого никогда не будет, – Ричард усадил жену обратно на диван и погладил по волосам. – С нами бог. Он оставил наших отцов и матерей в живых после святого атомного огня. Он даровал нам пищу и одежду. Все будет хорошо. А эти женщины, что хотят встать с нами плечом к плечу. Они смелы. И ты можешь поддерживать их прямо здесь. Дома.
Дождь разошелся не на шутку. Мария полезла за тазом. По всему этажу, хозяева загремели ведрами и мисками. Крыша протекала осенью. Зимой в дома засыпался снег и даже прорастали сосульки. Городское управление утверждало, что это кислотные дожди, посланные господом за наши грехи, разъедают крышу, но на самом деле, ремонт этой крыши, как и других не проводился с две тысячи девятнадцатого года, а то и раньше.
Ричард жил на улице Терана. В двухэтажном бараке на десять семей военнослужащих. До второго священного атомного огня, улицу называли в честь одного из президентов. Но после второго, единственный уцелевший на этой улице дом обрушился до половины, оставив половину названия улицы где-то в груде камней. Улицы принято было именовать в честь святых или тех, кто на них проживает: торговая, шахтерская, святого Павла. После первого святого огня, люди не придерживались этого правила. Идеализировали простых политиков и создателей не богоугодного оружия. И через двадцать лет на новые улицы всей Европы обрушился новый божий гнев.
Больше таких ошибок они не повторяли. Католическая церковь взяла под свой контроль власть и армию. Уничтожила большую часть вооружения и военной техники. Ведь именно эти технологии превратили плодородную землю, над которой трудился господь, в пепелище. К две тысячи пятьдесят девятому году, или по новому отчислению – пятьдесят девятый год от очищения атомным огнем по всей Европе не осталось практически не одной электронно-вычислительной машины. Почти каждый день на площадях горели костры с компьютерами, маршрутизаторами, книгами, а виселицы не было смысла разбирать, баптистов, англиканцев, иудеев и прочих неистинных христиан снимали сразу, некоторых еще даже живыми. Следующими вели тех, кто верил, что на территории Азии, России и Америки остались выжившие люди. Запрещено было даже произносить названиях этих стран по телевидению или радио. Ведь именно они стали виновниками божьего гнева. Папа Себастьян пятый хотел приняться за теле и радиовещание, автомобильный транспорт и телефоны. Погрузить едва стоявшую на ногах цивилизацию в средние века с печным отоплением и свечами. Но вовремя скончался и на папский престол взошел Хьюго седьмой. К папе Хьюго относились недоверчиво из-за его молодости и эксцентричности. Но он хотя бы оставил людям цветной телевизор, электронные часы и станции. Он был верующим, но не безумным. Он был не просто папой римским. Он был настоящим поводырем для своей паствы.
Всю ночь капли звенели о железные тазики и ведра. Ричард лежал весь в поту. Простыни прилипли к спине.