Ради такого случая рабов построили в две шеренги, и граф-ревизор в сопровождении чиновников прошел вдоль строя.
– Сколько здесь людей? – спросил граф.
– Девяносто пять, ваше сиятельство! – прокричал сержант, одетый по такому случаю в парадный мундир.
– А по формулярам выходит, что ты принял за год больше двух сотен – где же остальные?
– Померли от лихоманки, ваше сиятельство!
– От лихоманки?
– Так точно! От смертельного поветрия!
– Что же эта лихоманка тебя пощадила? – Глядя на потеющего сержанта, граф усмехнулся. Ему было наплевать, куда подевались какие-то рабы, он всего лишь выполнял свой долг.
Еще раз окинув взглядом казенных людей, граф отставил правую ногу и, придерживаясь за рукоять бутафорского меча, произнес:
– Соотечественники! Вот и пришла пора доказать, что вы любите своего императора и, так сказать, родину. Туранский хан Шарындасай, а также правитель чигирский и князья помельче подняли мятеж и собрали изрядное количество сил, чтобы двинуться на Гойю – столицу восточных провинций. Скоро вам выпадет честь усмирить вероломных бунтовщиков и бросить их головы к ногам нашего императора, да продлят небеса годы его правления. Особо хочу отметить, что те, кто отличится храбростью и силой духа своего на поле брани, будут пожалованы вольною для несения службы в армии Его Императорского Величества на двадцать пять лет без выплаты жалованья. Как видите, император ценит своих героев, а стало быть, вам таковыми нужно стать. Хочу вас обрадовать и тем, что ваш сержант и другие наставники пойдут на войну вместе с вами, что, безусловно, облегчит ваш ратный труд, поскольку вы тут очень сдружились. Через три или четыре дня вы отправитесь на гору Тонзур, где станете лагерем и будете изучать ратную науку. Обучать вас будут добрый сержант Гудьир и другие наставники.
Сказав все, что нужно, граф с сопровождающими ушел, убежал за ними и сержант, а его помощники загнали невольников в сарай до выяснения обстоятельств.
Казенные люди восприняли происходящее как подарок, сегодня их никто не избивал, не ломал рук и ног, не требовал стоять на солнцепеке и бегать с каменными блоками – невольники радовались тому, что наконец уйдут отсюда, подальше от «лечебницы», из которой за минувший год не возвратилось больше сотни человек.
Возможность погибнуть на войне казалась им такой далекой и несущественной, в то время как здесь люди умирали ежедневно.
Радость основной массы невольников не разделяли только разбойники из шайки Рафтера, совсем не желавшие умереть за императора. Как потерянные они слонялись по сараю и никого не задирали.
– Счастье-то какое – на войну идем! – говорил Густав, массируя зашибленную накануне ногу.
– Да, а тем, кто проявит героизм, будет даровано еще двадцать пять лет неволи в качестве защитника императора, мы о таком и мечтать не могли, – съязвил Крафт.
– Без выплаты жалованья