Умывальная опустела, но не надолго. Вскоре в ней снова появились юные спиритки в синих, красных и голубых юбочках и в нанковых одеялах, в виде плащей спускавшихся до пят и волочившихся по полу наподобие шлейфов.
Одна Елецкая, как медиум, в отличие от подруг, вместо одеяла задрапировалась в простыню, цвет которой мог свободно спорить с ее бледным, как полотно, прозрачным личиком.
Теперь в умывальной стало темно. Кто-то проворно погасил ночник. Дортуарная Акуля, зарывшись еще глубже в своем ящике-кровати, храпела и причмокивала во сне. Луч месяца играл на ее круглом лице, на обнаженной руке и на покоившемся на полу белом листе бумаги с четко вырисованным в нем кругом алфавита.
Девочки в своих фантастических покрывалах из одеял стояли, прижимаясь друг к другу. На их лицах было написано испуганное ожидание. У Додошки Даурской громко стучали зубы. Только двое из присутствующих оставались спокойными в эту минуту. Ольга Елецкая лежала распростертая над блюдечком, с распущенными, как у русалки, волосами, с белой простыней-покрывалом, пришпиленным к голове. Она положила длинные бледные пальцы на край блюдца и с нетерпением ждала того, что скажет ей дух. Лида Воронская безмятежно сидела на краю желоба умывальника и хладнокровно болтала ножками, обутыми в красные туфли. По лицу Лиды блуждала улыбка недоверия.
Ольга Елецкая приблизила горящие глаза к самому блюдечку и произнесла глухо: – Великий дух Гарун-аль-Рашид, когда мы увидим Черного Принца?.. Соблаговоли ответить нам, могучий из калифов Гренады!
Тут блюдечко сделало не то скачок, не то шарахнулось, как живое, и плавно поплыло по кругу.
«Сейчас!» – произнесло безмолвными буквами алфавита оно.
Все ахнули от неожиданности. Додошка тихонько трижды перекрестилась под одеялом. Малявка беспомощно прошептала, подскочив к Воронской.
– Вороненок, душка, я сяду около тебя… Можно?
– Садись, если не боишься со страха в решительную минуту полететь в желоб.
Но Пантарова не поняла насмешки и, тяжело посапывая носом, уже влезала на выбранный ею пост.
Черкешенка точно зачарованная смотрела в лицо Лотоса.
Последняя, не меняя позы, спросила снова:
– Еще молю тебя ответить, повелитель, в каком виде мы увидим Черного Принца в эту ночь?
И снова блюдечко отвечало, танцуя по бумаге:
«Он войдет после того, как полная тишина водворится среди вас. И ты, девушка в белом, возлюбленная посредница наша между двумя мирами, живым и мертвым, не успеешь описать трех кругов вокруг себя рукою. На третьем круге послышатся шаги, дверь в коридор откроется, и Черный Принц войдет к вам в царской тиаре и виссоне… Вы услышите шаги его за минуту до появление Принца…»
– Ай, как страшно!.. – взвизгнула Малявка и прижалась всем телом к Лиде Воронской, чуя в ней одной найти защиту.
Но никто не обратил на нее внимания. Всех привлекала к себе в этот миг одна Лотос. Быстрым движением Елецкая поднялась на ноги и очутилась на табурете.
– Вы