Все так, да. Все так. Но дело было вот в чем – Марина училась только на третьем курсе. А это означало, что впереди у нее еще три года учебы плюс ординатура и интернатура.
Бросать на третьем курсе медицинский было бы совсем нелепо, это все понимали. И по всему выходило, что Вадик должен оставаться в Москве. Естественно, его самостоятельный отъезд не обсуждался. Точнее, попытки обсудить его были, но тут Вера Андреевна потерпела полнейший крах:
– Я без Маришки? Без жены? Мама, какие перспективы и договоренности? Ты о чем? Что мне важнее Маришки? Карьера?
На осторожный Верин кивок Вадик истерично расхохотался.
Геннадий Павлович смотрел на Веру и делал «страшные глаза». Она плакала.
Вадик громко хлопнул дверью и ушел.
– Куда он? – повторяла рыдающая мать. – Гена! Куда он? Он к нам не вернется?
– Господи, Веруша! Ну конечно же, к Марине, куда же еще? Ничего, успокоится, придет в себя. Меня беспокоишь ты, у тебя слабое сердце и нервы! Успокойся, родная! Все наладится, все устаканится. Для меня главное твое здоровье! А все остальное, если честно, меня вообще не трогает.
Вера Андреевна зарыдала еще пуще:
– Все остальное? Это ты называешь «остальное»?
Через десять минут они, как обычно, помирились. Геннадий Павлович обнял жену, и, чуть покачиваясь, просидели они в этой неудобной позе довольно долго.
Да, безусловно, было безумно обидно. Обидно, жалко, почти катастрофа. И все непонятно – впереди несколько лет Марининой учебы, насмарку все усилия. Что будет потом? Возьмут ли его? Не забудут ли о нем? Да и чем ему заниматься здесь, пока Марина учится? Наука развалена, денег не платят. Хотя разве дело в деньгах? Слава богу, родители прокормили бы молодую семью, речь не о том. Речь о потере драгоценнейшего времени. Да и политическая обстановка оставляла желать лучшего, отношения между странами стремительно портились.
Но делать было нечего. В конце концов, повлиять на это Стрельцовы не могли. Попытаться уговорить Марину? Убедить ее, что ей ради карьеры мужа надо оставить учебу? Нет, это было бы крайне непорядочно – предлагать молодой, умной женщине пожертвовать собственной карьерой ради их сына. Да и сын им никогда бы этого не простил.
По всему выходило, что надо просто смириться. Просто сказать себе: «Не получилось». Жизнь сама внесла свои коррективы, так часто бывает.
И еще надо надеяться на хорошее. К этому призывал расстроенную и всхлипывающую жену мудрый Геннадий Павлович: все, что ни делается, как известно, делается к лучшему.
В общем, смирились и стали готовиться к свадьбе.
Но тут произошло непредвиденное. Спустя несколько месяцев, аккурат перед свадьбой, когда был, наконец, выбран ресторан и даже заказаны кольца, молодые расстались. Как, почему – этого никто не знал и не понимал. Такая любовь, такие страсти – и на тебе!
Вера Андреевна испытывала