Их обращения к нации звучали бесцветно, потому что они понимали, что на те условия, что выдвигали боевики, никто не пойдёт.
Они винились в своих грехах заученными словами.
Они прощались с семьями, говоря дежурные фразы.
От ненависти и безумных надежд они пришли к тихому отчаянию и хотели только одного: чтобы это всё поскорее кончилось. Невозможно жить в бесконечном ожидании смерти. Смерть должна быть быстрой и милосердной, а не растягиваться на месяцы.
– Дальше…
На экране появился человек точно в такой же защитной форме и с ножом в руке. Стал что-то говорить на непонятном языке.
– Дайте перевод.
– … Эти неверные пришли в наш дом, чтобы наводить свои порядки. Мы не звали их в гости, они явились сами. Они презирают нас, наших предков и нашего Бога…
– Кто это такой?
– Али-Юсуф. Это наш человек. Завербован три года назад. Кличка Учитель.
– Почему Учитель?
– Он был учителем истории. Преподавал в школе. Раньше.
– Интересно… Наш человек убивает наших людей. Вы что, не могли с ним договориться?
– Это было нецелесообразно. Мы могли раскрыть его.
– Понятно…
Учитель ещё что-то говорил, размахивая ножом, указывая на пленных и на себя. На Востоке любят поговорить, покрасоваться. Любят свадьбы, похороны, казни…
Потом Учитель крикнул. И к нему подбежали бойцы. Примерно одного роста. Невысокие.
– Это что, карлики?
– Нет, дети. От девяти до одиннадцати лет.
Дети встали за спинами пленных и приставили пистолеты к затылкам пленных. Большие, черные пистолеты, которые еле умещались в их ладонях. И преданно посмотрели на Учителя. Тот что-то сказал им, ободряюще улыбнулся и взмахнул рукой. И дети дружно, как их учили, нажали на спусковые крючки.
Они были очень прилежны и не по-детски серьёзны. И ещё очень горды, что им доверили такое взрослое дело.
Пули, пробив черепа насквозь и выйдя через лица, ударили в землю, подняв сухие фонтанчики пыли.
Дети сделали шаг назад.
Пленники рухнули вперёд. Ткнулись раздробленными, разорванными лицами в землю. В чужую землю. И лишь один не умер мгновенно. Лишь один закричал и стал возиться на земле, загребая руками и ногами. Пуля не убила его, лишь ранила.
Мальчик, который стрелял в него, испуганно заморгал, стал растерянно оглядываться, а потом захлюпал носом и заплакал, растирая слёзы ладонями по щекам. Ему стало стыдно, что он не смог как другие, как все. Его приятели справились с заданием, а он нет.
Учитель подошёл к нему, ласково похлопал по плечу, наклонился, что-то прошептал на ухо. Наверное, успокоил, ободрил, сказал, что с кем не бывает, когда в первый раз… ничего, потом всё получится, обязательно… Он был хороший учитель, заботливый…
Потом, оставив ученика, шагнул к раненому, перекатил его ногой на бок, ухватил за волосы, рывком задрал голову и перехватил ножом шею. Перепилил, сломал позвоночник и поднял отделённую от тела голову, окропляя землю вокруг стекающей из перерезанной