На краю плоской горы, нависающей над городом, стоит высокая статуя монаха в виде белого креста. В последнюю агрессию от этого креста на бомбёжку города заходили ЮАРовские самолёты. Теперь вокруг монаха наши радиоантенны и система ПВО. А он всё стоит, не устав держать вытянутые руки. Насчитал здесь уже пять христианских храмов, в основном модерн. Город красив, кое-где даже изящен, по сравнению с Луандой чист и зелен. Повсюду вдоль улиц деревья с огромными красными цветами. Их можно считать символом города, так их много, и так они обильно-красивы.
Лубанго в прошлом (недалёком) был крупнейшим курортным центром Анголы и местом проведения роскошных ярмарок всей Южной Африки. Здесь много отелей, роскошных вилл, чудесных парков, признаков колониального вкуса. Говорят, что до революции в город (за исключением прислуги и обслуживающего персонала) негров привозили только по ночам для уборки улиц и чистки города. Но за последние годы Лубанго, как и другие ангольские города, оброс, как коростой, районами убогих глинобитных домишек. Асфальтированные улицы износились, покрылись ямами, езда на машине стала нелёгким цирковым номером. Эти дыры здесь попросту засыпают глиной. Через несколько дождей на месте таких заплат те же самые колдобины.
Вокруг Лубанго и в городе живёт племя мамуилов. Оно известно тем, что до сих пор ходят полуобнажёнными. У женщин какие-то вязаные плавки, увешанный цветными тряпочками голый верх, на шеях множество бус. В зимний период заматываются в длинные куски материи. Волосы сплетены, как правило, в две косы, смазанные какой-то мазью, в состав которой, говорят, входит коровий помёт. Носят на головах невероятные тяжести. Фигуры, как у большинства негров, стройные, широкоплечие. У мамуилов заметно приплюснутые носы. Охотятся до сих пор луком со стрелами.
В округе много УНИТы, но мамуилы не относятся к их почитателям. В городе спокойно, хотя по ночам иногда постреливают, но это здесь естественно и не вызывает испуга даже у наших женщин.
Ездили сегодня на водопады в 30 км от Лубанго. Ехали колонной из УАЗиков, Урала и ГАЗ-66, половину дороги – по краснозёмному просёлку. Речушка небольшая, ручеёк даже. Каскад упрятанных в кустах каменистых водопадов, в промоинах под которыми можно покупаться, вода ледяная и прозрачная. Я полез наверх, к истокам. Было страшновато: первое вступление в африканскую природу, опасность неведомого, змей, чего-то недоброго, напряжённое ожидание выпрыгивающего из-за куста или с дерева унитовца. Но толкающее вперёд, через страх и (буквально) через колючие, приставучие до крови кустарники желание найти и сфотографировать дикий и спокойный в своей красоте водопадик. Пот, кровь и страхи закончились укромным водопадом где-то под самой вершиной скалистого холма, под которым, образуя кромку ската воды, лежал толстенный чёрный, кажущийся в воде новеньким и блестящим, прозаический шланг, уходящий куда-то в кусты. Бредя вниз по другой