– Bonjour, mademo'selle.
Наташа Рагодская важно подходит ко мне, становится на цыпочки и протягивает губы для поцелуя. Два кадета и гимназист угрюмо кланяются, щелкнув каблуками – за неимением шпор, а Лили встречает меня очень громко:
– Ага! Очаровательная принцесса! Как поживают твои рыцари?
И тотчас же, окинув всю мою фигуру критическим взглядом, говорить:
– Ах, какая ты нарядная! Только, к чему ты так нарядилась? – в этом праздничном платье и атласных сапожках будет очень неудобно играть в саду.
Сама Лили одета очень скромно. На ней род английской фуфайки, какую носят спортсмены, и низко вырезанная en coeur белая матроска. На ногах желтые сандалии и такие короткие чулки, что ноги девочки кажутся совсем голыми.
Лили теперь четырнадцать лет, и она ужасно ломается, корча из себя взрослую.
Мне досадно, что она смеется над моим нарядным костюмом, которым все, по моему мнению, должны восторгаться.
– Лучше быть одетой как я, чем ходить с голыми ногами! – отвечаю я заносчиво.
– Ха, ха, ха, ха! – заливается громким смехом Лили. – Ты совсем глупышка. Мои костюм – последнее слово моды, в Англии все девочки ходят так. Это считается там самою последнею модою – le dernier cris de la mode!
– Какая она наивная, неправда ли, mesdames? – прищурившись с самой отвратительной манерой, прибавляет она, обращаясь к нарядным девочкам.
Нарядные девочки молча, усмехаются. Я вне себя от ярости.
Как она смеет называть меня «наивною»! Меня, принцессу!
– Лучше быть наивной, нежели такой… бесстыдницей, – говорю я дерзко, кивая головой Лили на ее голые ноги.
– А! – протягивает она значительно, вытягивая слова. – Ты совсем дурочка, право, – и окидывает всю мою фигуру с головы до ног презрительным взглядом. Затем она обращается ко всем с самой любезной улыбкой:
– Еще успеем сыграть до обеда одну партию в крокет. Allons, mesdames et messieurs!
– А ты не будешь разве играть с нами? – подбегает ко мне Володя, видя, что я не иду «мериться» с другими на палке крокетного молотка.
– Не хочу! – упрямо говорю я. – Я ненавижу крокет.
– Очень любезно! – насмешливо цедит сквозь зубы Лили.
– Во что же ты хочешь играть'? – допытывается Володя.
Мне он решительно сегодня не нравится. Я вижу, какими он восхищенными глазами смотрит на Лили, как подражает ей, не выговаривая «р» и «u» во французском диалекте, и мне досадно на него, ужасно досадно! К тому же хорошо знакомый мне мальчик-каприз уже около, о бок со мною, и шепчет мне в ухо:
– «Конечно, не стоить играть! Что это за радость бить глупыми молотками по глупым, шарам и смотреть, как они катятся?»
И я говорю, угрюмо и злобно глядя исподлобья:
– Не хочу играй в этот глупый крокет, предпочитаю играть в солдаты.
– Comment? – в один голос вскрикивают обе нарядные