Гавриил. Только ветер. Дмитрий Пименов

что это похищение, ему всего шесть, а он уже многое понимает. Достаточно умный, чтобы не любить ТВ и любить Булгакова, взрослый для того, чтобы получать хорошие оценки в первом классе и открывать дверь дамам. Достаточно взрослый для того, чтобы его вырвали из этого мира. В конце концов всех нас рано или поздно вырывают из этого мира, хотим мы того или нет. Иногда в восемнадцать лет, иногда позже, всегда до двадцати семи. Но по существу он ведь такой маленький. На улице темно и его куда-то тащат. Он чувствует запах моря. Это, хоть и немного, но успокаивает его – все же лучше быть похищенным под такой приятный запах, чем быть похищенным под запах городской жизни. Он оборачивается. Машина не та. Её сменили. Вероятно, не хотели вызвать подозрение, но вытаскивать мальчика из одной машины и засовывать в другую… Это, конечно подозрительно. Но и он всего лишь шестилетний мальчик, и это все лишь глупые детские догадки. Но действительно ли глупые?

      Под руки его тащит все та же старая компания: мистер сидевший справа и мистер сидевший слева, мистер говнюк и мистер спи-мой-малыш. Ноги временами скребут сырые доски пирса. «Идиоты, похитили меня, так хоть несите нормально» – подумал мальчик. – «Света достаточно, чтобы это кто-то увидел. Но никого нет. Вообще. Что это за место? Около Москвы я моря точно не помню, около Одессы помню, но чтобы здесь…». Хотя где «здесь»? Он даже не знает, где находится. Его бросают в какой-то катер. Мальчик вдруг жалеет, что не удосужился почитать о катерах. Ох уж эта детская неосмотрительность, вдруг тебя похитят на катере, а ты о нем ничего не знаешь, у нас же каждый день такое, надо внимательней быть, вот беда.

      – Так, больше никакого снотворного, а то он будет, как жижа, – сказал мистер сидевший справа своему напарнику. – но не болтайте при нем, ясно? То-то же.

      Где-то через три часа катер остановился. Мальчика подхватывает мистер слева, тащит, и бросат на пирс.

      – Ты совсем? ЛЕХА. ТЫ ДЕБИЛ. Ты че, а? – закричал мистер справа – ОН же предупреждал: никаких ссадин. Ладно. Бери ег… – вдруг он услышал стук дерева, – Твою ж. Оба посмотрели вниз: на бревне, видимо след старого пирса, лежал мальчик.

      – Оно же не острое, да? ДА? – запаниковал мистер слева. – Ладно, пойдем за ним.

      Они прошли по пирсу, спустились на берег. Мистер слева закатал штаны и зашел в воду. И вдруг он подумал: «Холодно. Как же холодно. Не так холодная, как мой труп после встречи с НИМ, но всё же».

      – Иди сюда, вот так. – к счастью все обошлось, мистер слева осмотрел, ощупал, вроде крови нет, да и ран тоже. Хотя мальчик был без сознания. Или ему так показалось.

      «Как же болит голова, ох, а живот то как болит, надеюсь, ничего не отбил, – ворчало у мальчика в голове, – вот бы сейчас воды. Как же хочется пить. О нет, наверное будет вонять» – пока мальчик лежал на бревне вверх спиной, то напружил в штаны то ли от страха, то ли от того, что брюхом упал на обрубок бревна, то ли того, что одиннадцать часов не ходил в штаны, кто знает.

      Ноги опять скребут