Очередной удар гонга, призывающий студиозов на обед, вывел меня из задумчивости. С учебными планами можно разобраться в другой раз, а для завтрашней лекции у меня есть кое-какие сюрпризы. Надеюсь, они заставят боевиков на время позабыть о желании сделать какую-нибудь пакость горячо любимому ректору. Ну а если нет, то, как выяснилось, отработками список наказаний для нерадивых студиозов в Академии стихий не ограничивается.
С этими мыслями я нежно погладила по корешку здоровенный фолиант с выгравированным на обложке названием «Статут». Наказаниям в нем уделялось три главы, и всего несколько пунктов требовали обязательного присутствия преподавателя. С трудом прогнав с лица кровожадную ухмылку, я взялась, наконец, за кипу корреспонденции.
Несколько свитков пришлось отложить в сторону. Разгневанные родители интересовались, почему их невероятно талантливое дитятко не попало в стены Академии. Откуда мне знать почему? Да и вообще, про подобные претензии в Статуте ничего не писали, стало быть, это не мои проблемы. Хотя для очистки совести в будущем поинтересуюсь у дядюшки, надо ли отвечать на такие письма.
Еще парочка посланий вызвала у меня нервный тик. Вдовы отдавших жизнь за правителя в последней войне просили принять их наследников в Академию без вступительных экзаменов. И, естественно, безвозмездно, то есть даром, ввиду оказанных короне неоценимых услуг. Я бы, пожалуй, и не против, но вот беда: последний военный конфликт, в котором участвовал Белый континент, случился сто восемьдесят лет назад. Рыбацкую фелуку чернаков штормом загнало в один из южных портов. Разумеется, никакие герои там жизнью не жертвовали. А до того была Последняя война, и деткам тех героев должно бы уже стукнуть века по четыре, как Па. Подавив недостойное желание посоветовать оборотистым вдовушкам получше учить историю, я написала десяток однотипных ответов с просьбой уточнить, в каком именно военном конфликте сгинули их кормильцы, и на том успокоилась.
В двух свитках, увешанных разлапистыми печатями Совета, как деревенская невеста бусами, у меня грозно требовали отчета о средствах, потраченных на ремонт второго корпуса общежития. Это надо будет тоже выяснять у Па. Во-первых, я в глаза не видела не только упомянутые средства, но и сам корпус. А во вторых, тут что, казначея нет? Или я еще и бухгалтерией должна заниматься?!
Наконец, разделавшись с бумажной волокитой, я с трудом разогнула спину и, весело похрустывая суставами, прошлась по обширному кабинету. «Проще десяток василисков завалить, – подумалось мне. – В этом проклятом кресле я наживу только чугунную задницу, артрит, геморрой и парочку неврозов». А кресло все так же маячило за спиной мрачной тенью, напоминая, что я еще и половину запланированного не сделала.
Еще через час мое вконец одуревшее