– Понять-то я понял, да только хотелось бы знать, где тут собака зарыта?
– Какая еще собака?
– Я хотел сказать, что мне не понятно, почему НКГБ проявляет интерес к обычной, я бы даже сказал, вполне заурядной, мелкой краже?
– НКГБ всем интересуется. Вот так-то Каштаков. Работа у нас такая – родину защищать. Бывай, Каштаков!
Я нажал кнопку отбоя и в задумчивости покрутил коммуникатор в руке.
НКГБ проявляет повышенный интерес к пожилой эстонской паре. Яан и Марта Хууп. С чего бы вдруг? Чекисты следили за ними и знали, что Хуупы побывали в моем агентстве. Но при этом они не знали, что у супругов вчера стащили видеокамеру. Из всего этого я пока мог сделать только один вывод – к смерти Макака чекисты не причастны.
Я снова включил коммуникатор и набрал номер Лои.
– Лоя, это я.
– Да?
– Проверь, пожалуйста, самым тщательным образом супругов Хуупов, что побывали у нас сегодня. Узнай о них все, что сможешь.
– В чем дело, Дима?
Ага!
Я уже не Каштаков, а Дима!
План Гамигина в действии!
– Их пасет НКГБ.
– Точно?
– Я только что разговаривал с полковником Малининым.
– Понятно.
– Все. Я скоро буду. Пока.
– Будь осторожен.
Не «целую», конечно, но все равно неплохо. Она обо мне беспокоится.
Я вернулся в комнату.
Полутруп и его водила все так же молча стояли над телом Макака, который был похож на муху, завязшую в вишневом варенье.
– Собери всю свою шпану и допроси с пристрастием, – сказал я Витьке. – Разузнай все что можно о Макаке. Распиши мне по минутам весь его вчерашний день. Куда он отправился после того, как умыкнул у туристов камеру? С кем встречался? О чем разговаривал? Может, удастся узнать, куда он дел эту камеру. Хотя в этом я сильно сомневаюсь. Сдается мне, что Макак не по собственному почину решил камеру умыкнуть. Кто-то заказал ему эту работу. И так заказал, что Макак не смог отказаться. Как по-твоему, он был алчен или азартен?
Витька озадаченно потер ладонью подбородок и глубокомысленно изрек:
– Это смотря в каком смысле.
– Да в каком хочешь.
– В карты он любил играть. В домино тоже. Считал, что здорово играет, из-за этого зарывался и частенько проигрывался. От денег тоже никогда не отказывался. Только все, что имел, быстро проматывал. Сам видишь, как жил.
Витька коротко взмахнул рукой, демонстрируя разгромленную квартиру.
– Значит, ему могли посулить большую сумму денег.
– А вместо этого зарезали?
– Его бы убрали в любом случае. Он был опасен, как свидетель, знавший заказчика.
– Так, может, лучше и не соваться в это дело?
– А что ты Соломону скажешь?
– Скажу, что Макак сам себя порезал… А туристам этим заплачу, чтобы молчали. Хорошо заплачу.
– Им нужны не деньги, а память.
– Отлично,