Как-то у нас состоялся конфликт на повышенных тонах с отцом, я в гневе назвал его «сиротой». Это отца сильно задело, так как они действительно с мамой были родом из детского дома. Отец впервые тогда ударил меня, я упал, из носа потекла кровь. Увидев это, отец сказал в гневе:
– Молчи, ты не знаешь, что такое сиротская жизнь!
Спустя некоторое время отец остыл, вернулся, чтобы обнять меня и помириться, но я сильно обиделся за тот удар и отвернулся. Отец ушел, мы не видели его несколько дней…
Изменения к лучшему?
В доме было темно и ужасно холодно в тот памятный зимний вечер, электричество отключили. Я сидел облокотившись на стенку и наблюдал бездумно за секундной стрелкой кварцевых часов. Мама, как обычно, возилась за кухонным столом, маленькая свеча на столе горела так, будто вот-вот погаснет… Ринат играл со шнурками своих ботинок, ему тогда было годика два, и это было его любимое занятие… Вдруг кто-то громко постучал. Все уставились на дверь, так как у нас была только одна комната.
Постучали еще раз… Мама быстро подошла к двери и, даже не спросив, кто к нам пришел, сорвала дверной крючок (видимо, она почувствовала).
Дверь открылась, в комнату вначале влетели хлопья снега, отчего стало еще холодней. Затем вошел отец. Правою рукой держа фонарик и направляя его лучи на своё лицо, он с улыбкой «шесть на девять» громко и радостно произнес:
– Добрый вечер!
Мама немного опешила от увиденного, но все равно нежным голосом сказала:
– Дорогой, ты вернулся!
Родители крепко обнялись.
Я тогда подумал – опять подвыпивший, приперся и стоит, улыбается… Отец вскоре подошел ко мне, сел на корточки, опустил свои руки мне на плечи, посмотрел на меня. Наверное, он заметил мой недовольный взгляд, но все равно произнес радостно:
– Сынок, теперь мы будем богатыми.
Я посмотрел на него вопросительно, тут и мама подошла со словами:
– Что?
А братик наблюдал за нами беззаботно, как это и положено у малышей.
…Вскоре мы узнали, что отец познакомился с одним человеком, который предложил ему работу водителя-дальнобойщика в Соединенных Штатах Америки.
Помню, мать долго уговаривала отца остаться с нами. Но он был непоколебим. В день отлета мы все, конечно, оказались в аэропорту. Все были грустны, предчувствуя долгую разлуку. Посмотрев на меня перед отлетом, папа улыбнулся и сказал:
– Сынок, не обижайся за тот удар. Я туда поеду и куплю все, что нужно: мопед, лучшую одежду… Все, что ты хочешь, куплю!
Отец заглядывал мне в глаза в надежде, что я его прощу… В глубине души я и сам чувствовал, что виноват, обозвав его сиротой, но вида по-прежнему не показывал. Я просто стоял, как вкопанный. Было заметно по глазам папы, что он прячет за улыбкой свою грусть. Наверное, от тяжелого сиротского детства и непростой взрослой жизни, да и я все время