Через месяц Лару отправили обратно в приют, в эту шумную толпу безликих детей, ни с кем из которых она не дружила. Ей перестали давать сонные таблетки, и страшные образы вернулись вновь: языки пламени, пожирающего всё вокруг, ощущение огня на коже, запах палёного мяса, удушающий дым… а порой, когда она лежала без сна в темноте, из углов комнаты вылезали страшные чудовища с окровавленными острыми клыками, вращающимися глазами, с ушами, рогами, когтями, копытами, с раздвоенными хвостами, с крыльями и чешуёй – совершенно разные, один ужаснее другого. Лара видела странную печь с горящим внутри огнём, круглые склянки разных размеров, необычные инструменты, разноцветные порошки, древние потрёпанные книги, над которыми она сидела, склонившись, пытаясь разобрать написанные в них полустёртые символы. Это была как будто она и не она в то же время, а взрослая растрёпанная женщина с безумным сияющим взглядом, в груди которой горел огонь познания, огонь желания, огонь страсти….
В маленькую комнату, освещённую тусклым светом свечи со стекающим воском, заходил высокий темноволосый человек и садился рядом. Она чувствовала его тепло, и они, почти соприкасаясь головами, вместе разгадывали странные знаки в книге. Невероятное чувство восторга захватывало её, а потом было пламя – только пламя, и всё снова сгорало и тонуло в душном дыму.
Девочка задыхалась, билась в своей кровати, всхлипывала и пыталась уснуть. Приходили нянечки, они пахли чаем и булочками, которые ели, дежуря по ночам, они обычно бывали добрыми и утешали, успокаивали, гладили по головке, пели колыбельные, но недолго, и очень скоро возвращались обратно к булочкам, а Лара опять оставалась одна со своими кошмарами.
Ей тогда было, должно быть, около шести лет.
С началом школы стало полегче. Вся эта мучительная огненная энергия, которую она не желала тратить на общение с шумными сверстниками, устремилась в русло учёбы. Девочке было невероятно интересно узнавать что-то новое, она жаждала знаний, но особенно её захватило творчество. Получив все необходимые инструменты, она кинулась в это без оглядки, спасая себя от дальнейшего безумия. Лару перестали отправлять в сонную больницу, а отдали в изостудию, где она очень быстро развивалась и прилежно рисовала на заданные темы, чтобы потом, в свободное время, изображать то, чего желала её душа.
Мрачные огненные образы постепенно уступили место более мирным