Начало исхода. Сборник рассказов. Егор Сандырев

боя произведут в корнеты. Потом Смоленск и Бородино. В Бородинской бойне, уцелеть было трудно, тем более, что вновь возглавив осиротевший эскадрон, он, сломя голову бросился на целый кирасирский Сен-Жерменский полк. Подоспевшие товарищи из соседних эскадронов поддержали его, а потому из пламени боя вынесли изрядно порубленного, но все же живого корнета Львова, который мог теперь до конца жизни утверждать, что это он, и никто иной разгромил кирасирский полк силами одного эскадрона. Такое дело не могло пройти мимо ушей начальства и геройского гусара наградили Золотой саблей «За храбрость» и произвели в поручики. Потом два месяца госпиталя и назначение в партизанский отряд, с которым он прошел в боях до Борисова, где его на переправе догонит шальная пуля, но и он наделает дел не мало, в том числе возьмет в плен бригадного генерала и две сотни французских гренадер. За это сам главнокомандующий северной армией генерал Витгенштейн снял с себя орден Анны с алмазами и повесил ему на грудь.

      – Заслужил, так носи! – дал напутственного пинка генерал перспективному офицеру и зачислил его в свои адьютанты.

      Потом Бауцен, Лютцен и, наконец, Либертволквиц под Лейпцигом. Там ему и суждено было лечь костьми, да бог уберег. Восемь конных атак пережил штабс-ротмистр Львов. Четыре лошади пали под ним. В дивизионе из трех эскадронов не осталось ни одного уцелевшего офицера, и он повел их в последнюю девятую атаку, где его уже во второй раз за войну изрубят так, что сочтут мертвым. Двенадцать рубленых и колотых ран насчитают впоследствии на нем. Зато Владимирский боевой крестик станет достойной наградой отличившемуся герою. Львова-младшего по ранам списали было в инвалидную команду, что этапом двигалась на излечение в пределы Российской империи, но Мишка решил, что война для него не окончена и он лично обратился к своему покровителю генералу Витгенштейну за помощью. Тот не оставил его и отправил с рекомендательными письмами под Гамбург, где определили его в качестве инженерного офицера для развития саперных работ вокруг обложенной крепости. Каким бы там он инженерным офицером себя бы не проявил, но в апреле 1814 года шальное ядро контузило так сильно Мишку, что службу пришлось оставить. Да и не смог бы он толком служить. Пластом лежал Мишка, практически не вставая. Витгенштейн, узнав о случившемся, лично просил императора и согласно высочайшего повеления, инженерного траншей-майора Михаила Львова, а он успел выслужиться до таких чинов, отправили в почетную отставку с пенсионом и мундиром гусарского ротмистра.

      – Всем был хорош, Мишка, – вздыхал горько ротмистр, потягивая свою трубку-носогрейку, – да французишки дух выбили из него.

      – Его выбор! – отвернувшись к огню, бросил глухо старик. – Вольно ж ему было в траншеи эти лезть. Вот и получил.

      – Ему от прусского короля орден дали «За достоинство», так, поди, теперь у кого найди такой!

      – Кому