Леший поднялся с топчана, слышно было, как он стучал крышкой чайника и, булькая, пил. Наклонившись, глянул в оконце, что-то ответил завозившемуся на крыльце Полкану. Вновь улёгся на заскрипевший топчан и удивлённо сказал, вероятно, желая проверить, не спит ли Александр:
– Ты глянь, Луна как прожектор, хоть читай!
– Это точно, – согласился Сашка, – полнолуние!
– Так вот, – продолжил рассказ Леший, – приехал в станицу, под удивлёнными взглядами оставшихся соседей нашёл свой дом, с замиранием сердца открыл калитку – дверь хаты забита, стёкла выбиты, двор пустой, ни родителей-стариков, ни брата, ни жены, ни детей. Пусто! Кругом разруха и тлен! Позже соседи рассказали, что мой отец, стараясь прокормить семью, по старой привычке, подолгу охотился в тайге. И бывало, неплохо охотился, снабжая мясом не только свою семью, но и помогая оставшимся без кормильцев соседям. В лютые крещенские морозы, заночевал в холодном зимовье, простыл и вскоре умер, мама дождалась отправленного мной Василия, но весной девятнадцатого года тоже скончалась от воспаления лёгких. В опустевшем доме остался Василий и моя семья. Части Красной армии, наступающие, следом за отходящими колчаковцами и мятежными чехословаками, остро нуждаясь в провианте, фураже и конях, подчищали последнее у жителей населённых пунктов вдоль Транссибирской железной дороги. В станице то и дело появлялись тыловые фуражиры, ветеринары, и заготовители продовольствия. Однажды на станцию прибыл паровоз с тремя вагонами. Приехавшие тыловики, бодро обходили заранее помеченных в бумагах дворы казаков, без разговоров забирая всех коней. Не слушая стоны и причитания многодетных казачек, о том, что по весне, им не на чем будет пахать землю. Василий за сараями колол дрова и поздно услышал шум в ограде. Когда он прибежал во двор, его любимого Гнедка, мужик с красной лентой на чёрной папахе, уже выводил за ворота. Завязалась потасовка, пришедших было двое, Василий получил мощный удар в челюсть и покатился по земле. Приехавшие реквизиторы, посчитав инцидент оконченным, продолжили движение. Васька вернулся домой, снял со стены отцовскую шашку, догнал их на улице и зарубил обоих. Это послужило сигналом для соседей-казаков, поднялась стрельба, не ожидавшие такого сопротивления тыловики, в панике вернулись на станцию и укатили туда, откуда приехали. Станичники помоложе скидали свой скарб в телеги, с жёнами и детьми умчались в спасительную тайгу. Ближе к вечеру, на путях остановился тот же самый состав, с которого на землю горохом ссыпались моряки в чёрных бушлатах, обвешанные оружием. В станице вновь вспыхнула стрельба. Василий с моей семьёй, отходил одними из последних, он так и не поймал испуганного стрельбой, убежавшего Гнедка. Держа детей за руки, Василий и Татьяна едва успели перебежать мост, ведущий в шахту, как сзади на дощатый настил выскочили несколько краснофлотцев, ведущих беспорядочную стрельбу по убегавшим.