Артемида сидела в каюте на низкой скамеечке. Почти автоматически она разглаживала складки на юбке. Девушка была раздражена и очень устала. На стук в дверь она вскочила на ноги; она не хотела видеть его; она не хотела слышать его; она ненавидела его!
Но это был лишь Джилберт. Она вновь села, сказав:
– Привет, дядя Джил.
Он уселся против нее. Минуту Джил рассматривал ее лицо и вдруг улыбнулся.
– Мне кажется, Арта, провести неделю на корабле – не слишком восхитительное занятие. Ты со мной согласна?
– Дядя Джил, – холодно заметила она, – не надо практиковаться в изучении психологии на мне. Если хочешь задеть меня, то лучше оставь свои попытки, потому что тогда я скорее задену тебя.
– Если тебе станет от этого легче…
– Говорю тебе, прекрати!
– Дорогая, ты почему-то поссорилась с Байроном?
– Не смей расспрашивать меня! Оставь меня в покое!
Она помолчала и после паузы добавила:
– Он считает, что отец совершил все то, о чем говорил Автарх. Я ненавижу его за это.
– Твоего отца?
– Нет! Этого доверчивого, глупого, самонадеянного мальчишку!
– Значит, Байрона. Ладно. Ты ненавидишь его. Но ведь любовь и ненависть всегда ходят рядом?
– Дядя Джил, – жалобно спросила она, – мог он в самом деле это совершить?
– Байрон? Совершить что?
– Нет! Отец! Мог отец совершить это? Мог он предать Вайдемоса?
Джилберт задумчиво посмотрел на нее.
– Я не знаю… Но ведь он хотел выдать Байрона тиранийцам? И сделал это.
– Потому что он знал, что это – ловушка, – гневно ответила она. – Тиранийцы знали, кто такой Байрон, и сами послали его к отцу. Отец сделал то, что он обязан был сделать. Это понятно каждому.
– А если при этом вспомнить, – Джилберт смотрел в сторону, – что он пытался убедить тебя выйти замуж по политическим соображениям? Если Хенрик мог пойти на такое…
Она прервала его:
– У отца не было другого выхода.
– Моя дорогая, если ты собираешься найти оправдание каждому поступку своего отца, объясняя это тем, что у него не было выхода, то, возможно, по этим же соображениям он выдал тиранийцам Господина Вайдемоса?
– Я уверена, что он не делал этого! Ты не знаешь отца так, как знаю его я. Он ненавидит тиранийцев, и я это знаю. Он не стал бы помогать им добровольно. Просто он боится их, но сам никогда не стал бы их добровольным союзником.
– А если этого невозможно избежать?
Но она затрясла головой, потом закрыла лицо руками и разрыдалась.
Джилберт посмотрел на Артемиду, беспомощно развел руками и вышел.
Прицеп был прикреплен; его соединял с «Беспощадностью» широкий коридор. Автарх вышел