«Эта забавная книжка напомнила мне фильм "Марли и я", только здесь больше крыльев. Милый, странноватый и чудесный Уэсли – доказательство тому, что лучший друг человека может быть пернатым».
«О’Брайен сумела познакомить нас с удивительным, непростым и абсолютно незабываемым животным. Перед этой историей невозможно устоять».
«"Сова по имени Уэсли" – это потрясающий опыт: смешной, трансцендентальный, удивительный и просто мощный. Мне безумно понравилась эта книга!»
ЛИНН КОКС,
«Стэйси О’Брайен рассказывает удивительную историю о том, как ее жизнь навсегда изменилась, когда она решилась приручить и вырастить сипуху Уэсли. Автор берет нас с собой на экскурсию в сознание животного, которое оказалось способно понимать человеческую речь и общаться. Поистине потрясающе!»
1
Путь совы
ДОЖДЛИВЫМ УТРОМ в День святого Валентина в 1985 году я влюбилась в сипуху четырех дней от роду. Я уже год как работала в Калтехе (Калифорнийский технологический институт), и в тот день один из ученых пригласил меня к себе в кабинет. Он рассказал мне о совенке со сломанным крылом и добавил: «Стэйси, ему нужен настоящий дом».
Совенок был совсем крохотным и беззащитным, он мерз и даже не мог сам поднять головку. Глазки у него еще не открылись, и, если не считать пучка белых пуховых перышек на голове и трех полосок пуха на спине, тельце его было голым и розовым. Меня покорило, как бестолково он выглядит. Я никогда не видела существа более прекрасного в своей беззащитности. О, как же он был неуклюж! Его длинные тощие лапки нескладно торчали из тела, а еще слишком большие для них когти беспорядочно царапали всех, кто держал его в руках. На месте крыльев у него пока были два маленьких отростка, а громоздкая голова, делавшая его похожим на птеродактиля, беспомощно болталась из стороны в сторону. Он будто был собран из кусочков нескольких разных животных.
В обычной ситуации его поместили бы в центр реабилитации, где вскормили бы и приучили к жизни в дикой природе с помощью муляжей сов. Так биологи обычно растят птенцов, чьи виды оказались на грани вымирания – например, канадских журавлей или калифорнийских кондоров, – прежде чем выпускать их на волю. Но у этого малыша оказался поврежден нерв в одном из крыльев, и, хоть однажды он, быть может, и научился бы летать и даже иногда охотиться, больное крыло никогда не набрало бы достаточно силы, чтобы позволить ему выживать самостоятельно.
Как и все сипухи, малыш пах кленовым сиропом, но менее сладко – будто бы ирисками и мягкой подушкой одновременно. Многие биологи в Калтехе, где я работала и училась, частенько зарывались носами в перья на шее сов и вдыхали этот нежный, сладкий аромат. Он невероятно пьянил.
В нашей научной группе по исследованию сипух были ученые со всего мира. Семейство сипух насчитывает целых семнадцать видов, обитающих на всех континентах, кроме Антарктиды. Мы работали с Tyto alba – единственным видом, который живет в Северной Америке. Эти птицы встречаются по всему материку: от Британской Колумбии, через северо-восточные и до самых южных штатов, а также в некоторых регионах Южной Америки и Старого Света. Взрослые особи размером с ворона, примерно 18 дюймов от головы до хвоста, весят лишь около фунта, но размах их крыльев весьма внушителен и достигает почти четырех футов (три фута и восемь дюймов в среднем)[1]. А еще сипухи невероятно красивы – перья у них обычно белого с золотым окраса, а лицевой диск в форме потрясающе милого белого сердечка.
Но сердца тех, кто с ними работает, сипухи завоевывают не красотой, а характером. Все до единого ученые в Калтехе очень сильно привязались к своим птицам. Сова одного здоровяка как-то раз попыталась сбежать через вентиляционную систему здания и там поранила