– А что вы делали на рулетке? – спросила она, подмигнув.
Настасья взглянула на Прасковью, будто давая ей слово.
– Будучи в Висбадене, заходили иногда в казино, – начала она не совсем уверенно. – Конечно, вместе с дядюшкой, пока он был жив…
– Да, мы путешествовали с моим дядей, – поправила Настасья.
– Наблюдали за игрой… Нам стало любопытно, как устроена рулетка в Москве…
– Кажется, вы делали ставки? – обратилась Бланш к ней.
Прасковья совсем потупилась.
– Да… Совсем немного… Я проиграла…
Бланш погладила ее по руке.
– В этом нет ничего страшного. Если чуть-чуть. А вы, Настасья, отчего не ставили?
Барышня улыбнулась.
– Мне нельзя.
– Нельзя играть на рулетке? – удивилась Бланш. – Разве какая болезнь запрещает?
– Дала слово папеньке никогда не играть…
Бланш изобразила удивление.
– О, как это прекрасно, Настасья! Барышня в таком юном возрасте – и умеет справляться с эмоциями. Завидую вам, моя дорогая…
Настасья была так довольна комплиментом, что покраснела.
– Но ведь желание сильно?
– Слово Тимашевой сильнее, – гордо ответила Настасья, чем окончательно сразила Бланш. – Довольствуюсь тем, что смотрю за игрой Прасковьи. Мне достаточно такого волнения игры.
– Вы редкая, изумительная девушка! – только и могла сказать Бланш. – Примите мои поздравления… Знаете что? Предлагаю мою компанию сегодня вечером. Позволим себе маленькую шалость на рулетке. Вы не против?
Настасья с восторгом приняла предложение. Договорились, что Бланш зайдет за ними в номер, чтобы поехать вместе. Ближе к девяти вечера. Прасковья покорно молчала.
Городовой проводил до одноэтажного дома в шесть окон с мезонином и остался у ворот в компании товарища из участка. Пушкин поднялся на невысокое крыльцо и зашел в прихожую. Там ощущался запах, который невозможно ни с чем спутать. Морозный воздух, что напустила полиция, не смог его выстудить.
– Пушкин? А вы что здесь делаете? – раздался не слишком приветливый голос.
Перегораживая проход в большую гостиную, пристав Нефедьев не считал нужным скрывать, что гостю вовсе не рад. Откуда высунулся его помощник Трашантый.
– Простите, Игорь Львович, я сыск вызвал… Без вас немного растерялся.
Нефедьев поморщился: не успел еще совещание у обер-полицмейстера переварить, а тут новая закавыка.
– Тогда сам перед господином Пушкиным оправдывайся, – заявил он.
Подпоручик начал лепетать извинения