– Даша, ты ведь на диете и ты это знаешь. Придется есть овсяную кашу, вот еще могу предложить салат из свеклы. – Эрик открывает холодильник и достает оттуда стеклянный лоток со свеклой.
– Ладно, давай немножко, – соглашается неохотно Даша.
Замечаю, Эрика она слушает беспрекословно. Пожалуй, он имеет авторитет у девочки.
Эрик принимается мыть кухонную утварь, которая служила для приготовления столь обильного ужина, а я сижу возле Даши и пью свой чай. Зеленый, с лимоном, как я люблю. Наверняка, угадал мой вкус..На блюдце лежит небольшое печенье в виде сердечка. Похоже, оно из дорогой, французской пекарни. Случайность? Это так романтично.
Руки Эрика ловко справляются с посудой, подсматриваю за ним, руки маленькие, с длинными пальцами, они кажутся мне нежными и мягкими.
Запах каши стоит на всю кухню, она так вкусно пахнет, хотя Даша ест неохотно, подолгу жует ее, как кусок мяса. И мне так хочется попробовать эту кашу, не потому, что голодная, а потому, что она так аппетитно выглядит. Наверное, еще и потому, что мне стало любопытно, какой вкус у каши, которую приготовил Эрик. Каша, приготовленная мужчиной, что-то магическое в этом есть.
– Как вкусно пахнет каша, Даша, – подбадриваю я девочку.
Она улыбается от рифмы слов и молча есть дальше.
– Даша любит есть в тишине, – получаю я от Эрика первое замечание. В каждом доме свой устав, поэтому учите, как говорится, матчасть, товарищи.
Вспомнила, что эта каша, это был еще и запах детства, вернее столовой больницы, в которую ходило все детское отделение, а мне приносили еду в палату, как принцессе.
Мне семь лет, я в больнице, не могу ходить. Просто в один день я не встала на ноги. Они отказались ходить. И тогда на носилках меня отвезли в больницу. Я вспомнила заплаканные глаза мамы, смотревшие на меня сквозь старое, деревянное окно палаты. Кровать стояла у окна, я смотрела на нее и тоже плакала, еще не зная, что мне вынесли приговор. Хорошо, что в детстве мы не все понимаем и не все помним. Я пролежала три месяца, каждый день получая по утрам свою порцию овсяной каши, иногда с молоком, иногда с вареным яйцом. Я слышала в коридоре детский шум, бег, крики, все то, чего сама была лишена. Потом я больше никогда не ела эту кашу, зато научилась снова ходить, благодаря профессору из другого региона страны. В телефонном режиме он меня лечил и подарил мне вторую жизнь.
Получалось, судьба решила показать мне жизнь во всех ее тонах и красках. Другие дети оставались в большинстве случаев с этим диагнозом инвалидами. Так что мне было за что ценить эту жизнь, драгоценный подарок свыше.. А может быть, волею судьбы меня занесло вот в эту необычную семейку, чтобы…
– Эрик, я больше не хочу, можно я не буду больше есть? – Даша умоляюще, с полным ртом еды, смотрит на Эрика, а я возвращаюсь в действительность.
– Хорошо, оставляй, вымой руки