Ноги-то тоже были растянутыми и привязанными!
– Ну, больно же! – взмолилась привязанная.
– А ты расслабься, чего сжимаешься? Думаешь, не умею? О, ты меня еще не знаешь…
Но все равно делает неприятно… И та, что привязана, на ее действия: – ой, да, – ой, ой, – да…
– Ну, хватит, хватит! Отстань! – взмолилась. – Ну, что надо, там? Что там такого нашла, чего нет у тебя?
А та и не думала прекращать, наоборот, заняла позицию на четвереньках и, припадая грудью, низко наклоняясь, подлезла половче лицом к ней между ног…
Что ей надо? – встревожилась не на шутку Манюня. Чего добивается? Неужели хочет меня туда… Туда?! А та уже вся лицом и обжигая своим горячим дыханием… В тот момент, когда так две участницы сосредоточены, открывается дверь и…
– Чем это вы тут занимаетесь? – говорил Купола, входя и насмешливо… и тут же…
– Машка стой, как стоишь! Замри, поняла?
И на глазах у растерзанной и привязанной девушки Купола, смотря ей в глаза, начал свои вызывающе откровенные движения с той, кто так и продолжала на четвереньках стоять…
И та, кому эти движения предназначались, повернув голову набок уже сама теперь начала охать… Итак, раз двадцать пять, наверное, подумала привязанная… А еще она, его предательскими действиями была обижена и унижена…
Это что, же думала Манюня, он специально ее ко мне подослал? Чтобы та наигралась, а теперь он ее, и прямо на моих глазах! А та уже ах, сменила на ой…
Ей стало противно и унизительно видеть, как у того бугая лицо расплывается в самодовольной улыбке и Манюня задергалась…
– Отпусти! Слышишь, ты! Как там тебя, Купола…
Тот отрывается от зада подруги и, перешагивая через растрепанную, решает к ней… Но она ему:
– Что? Пошел к черту! Уйди! Я не буду! Не хочу! Пусти! – и тут же, для себя, чего никак не ожидала… застонала, запричитала жалобно… – Мамочки…
Купола выпрямился, стоя перед ней на коленях…
А она, не хотела, но так получилось! Она все никак не могла остыть и забыть как он ей вот тем самым, что так красиво сейчас между ног…
Он протянул руку к ее лицу, намериваясь погладить, но Манюня отвернулась…
– Ты ревнуешь? – спросил негромко и нежно…
Голова Манюни беспомощно и обреченно повисла, распуская волосы по обнаженной, покусанной ими красивой и такой волнительно полнокровной груди…
– Хорошо. Ты свободна… – сказал и начал отвязывать руки…
Отвязал, посопел рядом с телом, все еще не решаясь, приступить ли силой… Она же, на него не смотрела, голову поворотила, хотя… думала, что все же останется…
А как же эта? Нет, я так не могу! Пусть выбирает, или я, или эта, что все еще стоит на четвереньках, как верная раба. И что? А то, если сейчас при этой начну, то и сама стану такой же, одной из его собачек. А я так не хочу! Я с ним по-другому хочу. Вот!
– Кхе,