Долгожданный снег щедро сыплется с неба. В свете фонаря видно, как медленно и безмолвно падают снежинки. Я подняла глаза вверх навстречу снежинкам, оседавшим на лобовом стекле, и вспомнила картинку из детства. Если стоишь под фонарем и смотришь вверх на падающий с неба снег, то кажется, что ты летишь вверх, сквозь звезды. Красотища! Мои губы расплылись в улыбке. Сверху, как в детстве сыплются звезды-снежинки, а я и сижу в холодной машине, нахохлившись, в теплом гнезде-воротнике, смотрю на них и улыбаюсь…
…Она сидела, прислонившись к стене своего дома, смотрела на звезды и улыбалась. Их бесчисленное множество, ярких и тусклых, крохотных и крупных, белых, желтоватых и голубых. Небо казалось волшебным, усыпанным блестящими бусинами. Красиво.
Санда разглядывала небо. Она не переставала ему удивляться, восхищаться его величием и непостижимостью. Оно всегда разное, живое. Ночь наполнилась своими особенными звуками, шорохами, голосами ночных птиц и редкими криками ночных обитателей леса.
– Как это – стать Ветром? – задала сама себе вопрос девушка.
Вернувшись со скалы, остаток дня Санда ходила и молчала, бесчисленное количество раз возвращаясь к этому вопросу. Она прислушивалась к себе, силясь услышать и другие послания. Но больше ничего необычного не произошло. О том, что это был голос с небес, Санда не сомневалась. И что ей теперь с этим делать? Должна ли она что-то изменить в своей жизни?
– Может рассказать старику Вардео и попросить его растолковать? А если он разгневается, скажет, что она думает о глупостях?
Она представила черные глаза шамана. Эти глаза способны просверлить насквозь, когда он сердится. От этой мысли Санде стало страшно. В животе что-то свернулось и похолодело. Она замерла, прижавшись к стене дома, дыхание ее стало тихим и медленным.
– Нет, я не буду никому рассказывать. Она резко встала, посмотрела еще раз на звезды и направилась спать.
Но сон долго не шел к ней. Санда лежала, потихоньку ворочалась, чтобы не разбудить старика Вардео. Ей казалось, что ее сердце так громко бьется, что его слышат все в деревне, а ее мысли так громко звучат в голове, что звезды, наверное, их слышат. Лишь под утро она уснула.
Санда любила утро, и просыпалась вслед за солнцем, когда его лучи еще были робкими и нежными. Они путались среди веток деревьев, несмело пробивались сквозь утренний туман, часто опускавшийся на деревню, освещая дорогу новому дню. Это всегда происходило одинаково. На рассвете откуда-то издалека появлялся неопределенный гул, потом он рос и приближался. От неизвестности, если не знать, что это, начиналось беспокойство. Гул все ширился, становился каким-то неотвратимым, стремительным и всеобщим. А потом приходило понимание, что это ветер проснулся! Он вихрем врывался в лес, будя по пути птиц, раскачивал верхушки деревьев, и разгонял остатки сна. Все просыпалось, становилось легко и радостно! Ветер окончательно разбрасывал