На одной подушке со мной лежал СмешнойПортос, голый. То есть абсолютно голый, без набедренной повязки и вообще чего бы то ни было! Какие уж тут мысли о служанках. Как ему это удалось, оставалось загадкой. Я открыл рот, но тут же закрыл. Сказать по этому поводу было решительно нечего. Он тоже не слишком ждал ответа, приложившись к бутылке с вином. Выглядел безумец так, словно пил без продыху недели две: землистый цвет помятого лица, глубоко запавшие, чуть приоткрытые глаза. Непонятно, как он вообще добрался до турнира в таком состоянии и сможет ли встать с подушки после продолжения банкета. Дожидаться, пока Портос закончит сражение с бутылкой, не было смысла. Мне оставалось только подняться и продолжить осмотр помещения. Огонек действительно не помешал бы. В зале царила полутьма, горели лишь несколько свечей, и всматриваться в обстановку приходилось, напрягая глаза. В который раз замечаю, что без заклинания шара света или ночного зрения не обойтись. В помещении явно есть еще люди, но как их рассмотреть? Откуда-то слева выскочил сухощавый молодой человек азиатской наружности:
– Не обращайте на дурачка внимания, коллега. Любая магия здесь не работает, как и предметы. Мы уже все успели опробовать до вас.
Я чуть не вздрогнул, прочитав его ник: Силос. Мой будущий визави. Рука сама дернулась к поясу, и он это заметил:
– Зачем вы так сразу, коллега? Бои здесь невозможны, как и телепорты сюда и отсюда. Вообще идеальное место, чтобы разом похоронить всех героев заживо, не находите?
Из дальнего угла раздался голос, слегка растягивающий слова, будто говорившему лень шевелить языком:
– Вот еще, герр Силос. Это у вас профессиональное – везде могилы видеть. Вполне себе приличное место. Наслаждайтесь истинным гостеприимством Серой земли.
Некромант замолк, что-то обдумывая, и ответил:
– Пожалуй, вы правы. Кстати, Де Ля Круа – очень длинный ник, вас можно называть как-то короче?
– Вам, герр Силос, – определенно нет.
А вот и богатейший игрок этого мира. Пробегавшая мимо служанка осветила круглого коротышку в бархатном зеленом камзоле. Весь в перстнях и драгоценностях, кричащих о высоком статусе владельца. Будто Де Ля Круа боялся, что его примут за кого-то другого. Может, демонстрировать свой статус принято в узких кругах светского общества? Сложно представить, как можно извращаться, распоряжаясь средствами, которые не потратить за десять жизней. Но не мне судить. Кто знает, как бы я коротал дни на его месте? Точнее, буду коротать, надо мысленно привыкать к богатству. Так или иначе, он напоминал небольшую новогоднюю елку или сильно разъевшегося лепрекона. Только взгляд пронизывающе-злой, будто каждый здесь – его личный враг. Причем смотрел он