– Эй, ты! Принеси воды, согрей ее и налей туда, – он ткнул в корыто пальцем. – И позови с улицы моего оболтуса.
Когда в дверь заглянул Жан, он сказал:
– Неси свою плошку.
Наложив тому каши, он снова выгнал Жана к лошадям. Вошла женщина с двумя ведрами воды и, испуганно косясь, поставила их у очага.
– Ты что, немая что-ли?
Она помотала головой.
– Нет, господин.
– Не бойся меня. Нам нужно всего лишь переночевать под крышей и немного поесть. Зла мы тебе не причиним. Вот, держи!
Медная монета пролетела через комнату и упала женщине в ладонь.
– Если утром накормишь нас, то получишь еще.
Та поклонилась, опустилась на колени у очага и начала раздувать огонь. Когда вода в ведрах немного нагрелась от брошенных в нее горячих камней, наемник выгнал хозяйку и начал раздеваться. Но не успел он стащить с себя кольчугу и поддоспешник, как с улицы раздались крики.
Щит, который у него конечно же был, но в дороге висел за спиной, под плащом, сейчас стоял у стены, рядом с вынутым на всякий случай из ножен мечом. Подхватив их, голый по пояс Зигфрид вывалился из дверей. Во дворе, под навесом для сена, двое крестьян держали Жана за руки, а третий не торопясь замахивался кулаком. Четвертый уже осматривал лошадей.
Наемник заорал:
– Поубиваю, уроды!!!
Для убедительности он крутанул меч в воздухе, хотя это уже было излишним. У бородачей и так подогнулись от страха коленки. Мгновение они пялились на черный крест на щите, а потом с криком ломанулись в разные стороны.
– Храмовник!
– Тамплиер!!
– КРЕ-Е-ЕСТОНО-О-ОСЦЫ!!!
Орден рыцарей храма Соломона был разгромлен лет десять назад, но здесь об этом по-видимому не слыхали, а последнее слово оказалось страшнее всего. В деревне с грохотом захлопывались двери и ставни. С улиц звали детей. Кто-то в страхе метался посреди улицы, не зная, куда бежать, потом упал и на четвереньках убрался за кусты.
– Ну, чего пялишься!? – Зигфрид, довольный произведенным впечатлением, обратил наконец внимание на остолбеневшую хозяйку. – Мужика голого не видела? А ну стой! Там за плетнем сейчас какая-то девка промелькнула. Сходи, позови ее сюда. Пусть спину мне потрет, может тогда я вас тут и не стану всех убивать. Жан!
– Что?
– Зачем тебе кинжал на поясе? Чтобы всякое мужичье било тебя по морде?
– Они внезапно… Я не успел…
– Напои лошадей, болван.
* * *
Утро выдалось холодным и солнечным. Хозяйка так и не вернулась, видимо предпочтя переночевать у соседей. Выбравшись из под теплой шкуры и почесываясь (блох здесь, как и предполагалось, было немеряно), Зигфрид пинком открыл дверь и вышел наружу с мыслью умыться, но сразу остановился, положив руку на рукоять меча.
Перед ним, держа в руках шапки и склонив