– Да, ты прав. – Ответил Рейн. – Это не важно.
Какое то время я мониторил интернет. Но ничего интересного для себя так и не нашёл. Затем посмотрел на свои пробирки. Правда, к сожалению, у меня совсем не было настроения проводить разного рода опыты. И тогда я решил попробовать поболтать с Рейнболом. И это было не зря. Мы болтали почти всю ночь, и это подняло мне настроение. И моему другу, наверное, тоже.
– Ты ведь любил свою работу? – Спросил я у него.
– Я люблю загадки. На такие вопросы довольно сложно отвечать, ведь почти всегда нужно конкретизировать.
– Почему всегда?
– Ну, я не любил заполнять бумаги. Иногда чисто признательного текста бывало на сорок страниц. Не любил общаться с глупцами
– Да уж. Хладнокровное отношение – это, видимо, залог успеха. Ты ведь считаешь, что сантименты лишь мешают в любой области. Но ты любил делать то, что делал и такую любовь, похоже, не нужно объяснять.
– Любую любовь порой нужно объяснять. – Рейн откатился на спинку дивана и закурил сигарету, не отводя от меня глаз. – Человек говорит, что он любит природу. То есть, он любит, когда ураганы сносят дома и убивают людей? Нет, конечно, нет, но понимать можно по-разному. С другой стороны, люди, которые стали жертвами катаклизма, скажут, что не любят природу. Но на деле им нравится ходить по горам, купаться в море и нюхать фиалки. Если они, конечно, не верующие.
– А что меняется, если они верят в бога? – Спросил я.
– Ты в курсе, что больше всего верующих в бедных странах. За исключением, конечно, США. Мы умудряемся совмещать. Но в целом логика проста. Верующий человек, вероятнее всего, будет считать, что он не мог повлиять на ситуацию. Что то, что он получил, это воля божья. Что он этого заслужил. Есть люди, которые говорят, что доверяют другим. И говорят, что нужно любить всех окружающих. И что это значит? У этих людей нет замков на домах или они, когда видят бездомного, ведут его домой, чтобы накормить? Даже звучит смешно.
– И что же ты любишь в своём деле?
– Я люблю процесс раздумий. Это единственное, что доставляет мне удовольствие. Поэтому я и согласился разгадывать совершенные нами преступления вместо того, чтобы пойти на эшафот.
– То есть, едва ли что-то имеет смысл, и лучше выдавить максимум удовольствия, чем просто принять смерть?
– Естественно. – Ответил Рейн. – Мы все равно получим своё, рано или поздно.
Мне нравилась позиция моего друга. Она была схожа с моей, но если судить объективно, то мы выглядели как дети, которые решили избежать ответственности. И плевать на последствия. Я знал, что Рейнбол не общается со своей семьёй уже очень давно. Поэтому у него тоже остался только я и загадки, которые приносят ему удовольствие. Наши последние загадки.
– Я знаю, о чем ты думаешь, Картер, – начал мой друг. – И ты абсолютно прав. Нам едва ли важны жизни людей и, как я понимаю, мы оба не чувствуем вины за содеянное.