Та-а-ак… В подъезде опять темень. Обычно светилась хотя бы одна лампочка внизу, у почтовых ящиков. Сегодня и той нет.
Антон, чертыхнувшись, передал одну сумку Вере, достал ключи, на ощупь растворил свой ящик. Газеты – много: видимо, «Литгазета», «Комсомолка», местная… Ага, открытка какая-то… От кого, интересно?
– Ни один лифт не работает. Поздравляю! – ворчливый голос Веры.
Ну уж, разумеется – всё под настроение. Потащились на пятый этаж пешедралом. В балконные двери тускло отсвечивали уличные фонари. Невыносимо пахло мочой, отхожим местом…
Ничего, ничего, сейчас закупоримся в квартире: горячая ванна, сытный ужин, газетки свежие – поправим настроение, прорвёмся. Вот и пятый этаж. Тэ-э-эк-с, стекло рифлёное в двери снова зияет звездой пролома. Каблуком саданули, мерзавцы. Балкон – пуст; за широкой колонной-подпоркой – никого. А бывает, стоят-толкутся двое-трое, покуривают, матюгаются, цинично взглядывают. Рядом, на стенке балкона, обыкновенно – узоры свежие: помочились уже, облегчили души.
Дверь в первый тамбур открыта. Тамбур – высокий и узкий, как шифоньер. Лампочки нет. Дверь в следующий тамбур, где мусоропровод и лифт, закрыта – на пружине. Наташка – первая. Потянула на себя дверь, шагнула. И отпрянула. Ну-ну, что такое?
Антон перехватил сумки одной рукой, оттеснил дочь и жену плечом, шагнул сам. В тамбуре – а он довольно обширен, с комнату, в нём сухо, тепло и чисто, – компашка. Пацанов штуки четыре, два парня постарше и девица. Девица совсем голая, стоит согнувшись к батарее отопления. Над ней копошится один из парней. Какая мерзость!
Замолкли, повернулись к Антону, уставились. Парень, второй из старших, оторвал бутылку ото рта, губы облизывает, смотрит – пока без выражения, пустым взглядом. Даже девица изогнула шею от батареи, пьяно высматривает: чё там? хто там? Лишь тот, над ней, не отвлекается, работает, пыхтит – дорвался.
Антон, придерживая локтем дверь за спиной, дотянулся до двери в коридор (дебил архитектор помешался на дверях и тамбурах!), отступил шаг в сторону:
– Быстро!
Вера с Наташкой юркнули – торопливо, жалко, стыдно. Антон, чувствуя сверлящие взгляды, не в силах повернуть голову на деревянной шее – а надо бы, надо бы в упор посмотреть, осадить! – замедленным движением прикрыл одну дверь, потом, шагнув в коридор, другую.
Горит всего одна лампочка – в центре. Медленно, степенно пошёл. Топ… топ… топ…
Вот слева уже 90-я квартира, справа – 95-я… Топ… топ… топ… Коридор длиннющий, как в бараке или в общежитии. Налево – две двери: трёхкомнатные квартиры. Направо – четыре: по краям – двухкомнатные, в серёдке – одноячейные. Вот направо и родная 93-я. Дверь коричневым дерматином обита, глазок насторожённо выглядывает, два замка сверкают – всё, как у людей. Стандартно.
– Вера, достань свои ключи. Быстро!
Быстренько