–Толян! Забыл, где выходить? К Антиповке подъезжаем.
Почувствовав толчок в плечо, Толя вернулся мыслями в автобус и вслед за Петрухой поспешил на выход. Высадив пассажиров на краю деревни, «ПАЗ» обильно газанул в морозный воздух и, оставляя бывших одноклассников позади, помчался к следующему пункту назначения.
Антиповка была местом рождения Анатолия. Раньше он знал каждый закуток, каждое деревце, но сейчас спустя пять лет с трудом узнавал свою деревню. И дело даже не в том, что он долго не был здесь, а просто территория находилась под сплошным снежным покрывалом, поверх которого торчало лишь множество дымящихся труб. Став городским, Толя отвык от такой «цивилизации» и наблюдал за всем этим словно в первый раз.
Подойдя к перекрестку, мужчины остановились.
– Ладно, Петруха, рад был тебя видеть.
– Толян, приглашаю к себе. Посидим, поговорим… А?
– Спасибо… Ты же знаешь, по какому делу я приехал. Сейчас надо к отцу в больницу, потом побыть с матерью. Так что извини, в другой раз…
– Понимаю. Но все равно, если будет время, заходи. А дядь Леше передай, пусть выздоравливает. Он сильно переживал вашу ссору. Кстати, может, это и подкосило его…
Сделав такой не очень приятный вывод, Петруха, попрощавшись, поспешил на противоположную улицу, а Анатолий с резко упавшим настроением направился к родительскому дому. Услышанное он воспринял как «глас народа» (ведь наверняка так думала вся деревня), и обвинение в причастности к болезни отца с еще большей силой взялось щемить сердце и разжигать чувство вины.
Проходя по родной улице, Толя с трудом узнавал расположенные по пути дома. Заборы были почти не видны, а вместо них возвышались огромные сугробы, сквозь которые пролегали узенькие тропки, ведущие во дворы. В прежние годы сельчане не допускали такого запустения, но времена изменились. Сейчас в деревне оставались главным образом старики, которым все труднее становилось ухаживать за прилегающими территориями. Но, несмотря на запущенный вид домов, главная улица была более-менее расчищена, благодаря чему Анатолий без лишних усилий добрался до отчего дома.
То, что предстало взору, отличалось даже от рядом стоящих запущенных дворов. Сразу было видно – не хватает мужской руки. С трудом отворив занесенную огрубевшим снегом калитку, Толя, похрустывая замерзшими ступеньками, поднялся на крыльцо и, толкнув дверь, оказался в сенцах. Знакомые тюки вдоль стен, висящие охапки трав, – все это было до боли знакомо с самого детства… Нащупав ручку второй двери, он с трепетом дернул на себя, и в лицо пахнуло ароматной выпечкой.
– Сынок! – воскликнула стоящая у печи старушка и заплакала.
– Мамочка, – бросив сумку, Анатолий поспешил к матери.
Обнявшись,