Часы, которые мы проводили вместе, – это нечто изумительное. И, общаясь возле прилавка, всё больше узнавали друг друга. Ее семейная ситуация немного напоминала мою. Меня привлекали в ней ум, амбиции и упорство. И по какой-то причине она вроде как хотела узнать как можно больше обо мне. Я поведал ей все. Ну, или почти все.
Рассказал ей про папу, которого никогда не знал. Рассказал про свою бесцельно прожитую юность. Рассказал про разрыв с Лолой и свои месяцы депрессии. Рассказал, на какие ухищрения шла моя мать, чтобы вырастить меня в одиночку. Что я ей не стал рассказывать? Что сейчас пишу книгу. Книгу, в которой она теперь один из персонажей.
Миа всегда улыбалась, разговаривая со мной, ее интересовало все, о чем я говорю. И порой я испытывал неловкость за то, что не до конца с ней честен. За то, что использую полученные от нее сведения как исследовательский материал для своего романа. Но довольно скоро я перестал испытывать подобное чувство. Решил, что на данный момент вполне этично держать это при себе. После всего лишь часа общения с Миа в тот самый первый день мне больше не требовался блокнот – в голове прочно откладывалось каждое сказанное ею слово. Все это было у меня в памяти! А через какое-то время я вдруг сообразил, что последний раз делал записи в свой «Молескин», общаясь с Фрэнком.
«Блин, Фрэнк!» – опомнился я, пока Миа продолжала что-то говорить. К тому времени я не видел его уже несколько дней и гадал, куда же он мог подеваться. И знаете что? Это была типа как благословенная передышка, скажу я вам.
И прямо в ту же секунду у входа в магазин, возле аллеи номер один, показалась тощая рука, которая интенсивно размахивала банановой кожурой, пытаясь привлечь мое внимание. За рукой последовала голова Фрэнка, высунувшаяся из-за стеллажа словно в каком-то долбаном мультике. Он манил меня к себе, но я отмахнулся – типа, не до того, работаю, мол, – и показал на Бианку, русскую злодейку и разрушительницу счастья.
– Кому это ты? – спросила Миа тоном, в котором ясно читалось: «Почему это ты не обращаешь на меня внимания, когда я с тобой разговариваю?»
– Что? А! Прости. Тут один знакомый пытается завладеть моим вниманием.
– О!..
– Ну да, прости.
Пока я подыскивал дальнейшие извинения, нас перебили.
– Привет-привет, работники «Малдунз»! – воскликнул Тед Дэниелс, с преувеличенным энтузиазмом делая нам ручкой. Он направлялся в сторону кофейни с Карой, пухлогубой блондинкой, которая там работала.
– Ой, бедная девочка! – сказала Миа. – От этого Теда просто мурашки по коже. Ненавижу иметь с ним дело. А она такая