И тогда признались мужики блондинкам и брюнеткам – не в том их горе, что руку на жён поднимают, а в том беда, что на иных вообще ничего не поднимается.
Что жить следует в свободных браках – так, чтобы только разве по весне становишься «чумачеччими», а в остальные сезоны – бочком-бочком и всё пучком! И вообще – всё по-новому, да по-новому. А когда уже по-человечески?
И правда – в том, что всё проходит, одна она только и остаётся, будь хоть по пять правдолюбцев на каждом теле канале. Жаль только – опять за ней в очередь несусветную.
И то сказать – жизнь даёт один Бог. А отнимает всякая гадина. Им – то зачем даёт? Хорошо – хоть рождаемся глупыми. Совсем бы никакого житья не было.
И вообще – всё по-новому, да по-новому. А когда уже по-человечески?
Однако, снова на дворе весна.
Так ведь, если и совесть, и честь, и горбушку и те п о п о л а м – неплохие карапузы получаются в обновлённое всем продолжение жизни!
2. Пережить бы изобилие. Вместе с грехами
О том, что понятие «демократии» обросло множеством различных значений и назначений – известно давно.
А поскольку голосование избирателей продолжает подвергаться открытому предвыборному влиянию на избирателей и претендентов на власть со стороны капитала, в прямой зависимости от его размеров, используемых в предвыборных СМИ и рекламе – то ни о какой демократии в традиционной от самого древнего Рима а р и с т о к р а т и и ч е с к о й власти – и речи быть не может.
Для цивилизованного Запада, демократия, например, означает не столько выборный процесс формирования власти, сколько отношение самой власти к своему народу, с решением проблем: – что больше всего нравится как можно большему числу своих граждан-налогоплательщиков.
И, таким образом, как-бы компенсируя налоговое бремя, налагаемое государством – как можно большим потенциалом всего, понравившегося народу и импонирующего как можно большему количеству людей.
Но для этого требуется и опираться на наиболее общие критерии предпочтительного удовлетворения бытием. А согласно Фрейду – такому критерию в первую очередь и в полной мере отвечает основной инстинкт, наматывающий всё и вся на сексуальный, максимально приятный чувственный стержень. А также всё, что в полной мере удовлетворяет физиологическому потреблению.
Впрочем – и Фрейд оказался не совсем точен, поскольку на самом деле гораздо более важными, чем сексуальный, оказались инстинкты самосохранения и свободы, в том числе и при третье-степенном сексуальном.
При этом власть либо необоснованно и ошибочно предполагает, что общество вполне созрело до уровня, на котором каждый способен осознавать и определять меру личной ответственности за применение прав и свобод в тесной увязке с аналогичными требованиями