Разукрасил, ликуя, рассвет
И пролил разноцветные краски
На цветов луговых лепестки.
Приоткрылся мне мир, словно сказка
У истоков небесной реки.
Но на сердце всё так же печально,
И в глазах слёз жемчужин дрожь.
Как поверить, что только случайно
На дракона мой рыцарь похож?
Чума
«Выносите своих мертвецов!» —
Хриплый голос кричит безучастно.
И от этих безжалостных слов
Я за ставнями прячусь напрасно.
Мать с отцом, брат с сестрой уже там,
В райских кущах небесного сада.
За страданья дана будет нам
Всемогущим забвенья награда,
А пока в пустом доме одна
Я в огне лихорадки сгораю;
Горьких дум и сомнений полна,
В гости смерть уж давно ожидаю.
Половицы испуганный скрип
Гулким эхом нарушил молчанье,
Словно жертвы отчаянный всхлип
Пред её беспощадным закланьем.
«Вот и я, – чей-то голос сказал,
Чья-то тень от стены отделилась. —
Не довольно ли дух твой страдал?
Отвести его в рай я явилась». —
«Как, уже? – слабо молвила я. —
Ты пришла! Дождалась наконец-то!» —
«Так пойдём. Отведу я тебя
В край тобою забытого детства». —
«Что ж, пошли. Только прежде скажи,
За какие грехи нас судили». —
«Вы забыли величье души,
Бренный мир больше Бога любили». —
«Это всё? Право, грех наш велик,
И раскаянье здесь не поможет.
Скоро труп мой, я знаю, старик
На телегу, вздыхая, положит.
Но не участь моя мне страшна
И не даже её ожиданье,
Я боюсь, что колдунья-весна
Не помашет мне вслед на прощанье». —
«Я не вижу причин для острот.
О душе надо думать заблудшей,
Что пока в твоём теле живёт». —
«Кто дал право решать, что мне лучше?!»
Дверь открыв из последних сил,
В мир искрящихся красок шагнула,
Где рассвет алым заревом плыл
И земля в облаках утонула.
Сказке жизни шепнула «прощай»,
Сладок сон в колыбели зари.
Скоро скорбью дождей смоет май
Красный крест на моей двери.
После бала
После шумного бала, под вечер,
Я покинула стены дворца,
Таял в небе закат, словно свечи
Над унылым челом мертвеца,
Лился мрак леденящим дыханьем,
Диск луны бледным облаком плыл,
Скорбный день на руках мирозданья
В страшных муках навеки почил.
Гулко эхо шагам моим вторило
У домов – жутких слепков с могил,
Сердце с горькой реальностью спорило,
Что бесчувственный мир породил.
Этим утром какой-то несчастный
Был каретой задавлен лихой,
На него ты взглянул