Это выглядело как неслыханный акт неуважения.
– Нашим читателям было бы небезынтересно узнать: кто вы, Юнг? Откуда приехали?
Лицевые нервы мецената непроизвольно задвигались. Дрожащей рукой он вытер выступивший на лбу пот.
«Какой странный, какой необычный тип, – подумала Барби, – он же на денежного воротилу совсем не похож».
В этот самый момент Барби полностью согласилась с Команом и прочно утвердилась во мнении, что этот Юнг выдает себя не за того, кем на самом деле является.
– Господин Ч., – Барби попробовала изменить тональность разговора, перейдя на строгий официальный тон, – вы же дали согласие на интервью. Я прибыла сюда издалека, преодолела большое расстояние ради интервью с вами. Поэтому будьте добры ответить на мои вопросы.
Юнг угрюмо молчал.
Барби шмыгнула маленьким, острым, как у лисы, носом.
– Ну, хорошо… Где вы учились, вы можете сказать или это тоже ваша тайна?
– Я не помню, не знаю… не учился я нигде… Нет-нет, не учился… Не учился я… – Юнг сильно разволновался, и его речь стала напоминать говорок не совладавшего со своими неукрепленными нервами ребенка.
– Хорошо, хорошо… Давайте продолжим интервью завтра, в это же время, – поспешила успокоить мецената Барби.
Она, как опытный психолог, знала, что завтра будет иной день. Вполне возможно, что Юнг одумается и все-таки раскроется перед ней, иначе… иначе, она применит другие способы воздействия.
Глава 7 Новая сенсация
Бони поднялся на самый верх нависающей над морем скалы. Сбросив походный рюкзак, ученый отдышался, подтянул сползающие бриджи и уселся в полнейшем изнеможении на высохшую траву.
Залитая прозрачным утренним светом гавань Ихтео с этой высокой площадки была у него как на ладони. Отсюда своими очертаниями она напоминала пятилитровую пластиковую бутыль.
Уже третий день Бони приходил сюда. Не очень рассчитывая на возвращение рептилии, он, тем не менее, терпеливо ждал новых событий в бухте, которые могли пролить свет на всю эту загадочную историю, связанную с чудовищем Ихтео.
Чем больше Бони размышлял и анализировал, чем глубже копался в дебрях разных ученых познаний, тем чаще склонялся к мысли, что Гарник был прав. Никакого змея на самом деле не было. А чудовище Ихтео возникло под воздействием природных оптических явлений, как своеобразный колоритный мираж.
Изучению этих явлений Бони посвятил две последние ночи в гостинице Эйден. Используя старые проверенные методы познания, ученый быстро пришел к обескураживающему для себя выводу: подобный мираж с научной точки зрения объясним, а значит возможен!
Чем больше Бони читал имеющуюся на сей счет в сети научную литературу, тем больше он поражался правильности и обоснованности гипотезы, впервые озвученной Гарником.
Ведь световые отражения, возникающие после сложного преломления лучей