А Андрейка, отправив Фёдоровича погулять, секунды не миновало, как стоял на пороге торцевого кабинета Даздрапермы. Стоял и попервой внимал. Внимать было чему. Дело в том, что реальная Даздраперма являлась полнейшим антиподом Даздраперме из сновидений. Затем в кабинете шла возня. Да и сам кабинет был другого плана. Так настоящей Даздрапермой оказалась сухонькая боголепная старушка с покрытой чёрным платком головой и в сером видавшем виды платье. Платье на сто процентов являлось ровесником Даздрапермы, в силу чего изрядно пестрело заплатами и потёртостями. Но при всём при этом сама Даздрапема была очень живой, а глаза её заразительно горели, что бывает, когда человек с головой увлечён своим любимым делом. Кабинет в отличие от приснившегося был иной меблировки и завален всяким хламом. Здесь были и мешки с крупами, и самые дешёвые консервы в коробках, целыми тюками наваленная бывшая в употреблении одежда располагалась в дальнем углу за столом. Диаметрально противоположным был и достархан истинной Даздрапермы. Не столь изыскан и очень скуден. Имелись сушки, самодельные сухарики из чёрствого хлеба, соль в солонке, несколько кубиков сахара на газетке, да гранёный стаканчик чая с одноразовым пакетиком внутри, причём и козе понятно, что одноразовый этот пакетик заваривали уже раз пять не меньше. Ну, и, конечно же, лозунг над столом не в пример лозунгу кооперативной Даздрапермы гласил: «Лучший контролёр – совесть пассажира!».
Вот так нестыковка! Поразительная антитеза! Вот что виделось Андрею. А ведь явился разоблачать да справедливо карать жадную и злую Даздраперму. На выкладке же имелась добрейшая и честнейшая, живая и очень бедная Даздраперма и Даздраперма эта отчитывала, не замечая Андрея какого-то молодого волонтёра.
– В третий раз посылаем тебя за маслом, а ты снова привозишь просо. Что мне прикажешь, голым просом людей пичкать? Оглянись вокруг, одно пшено да просо, полные мешки. И что же получается? А получается: в наш колхоз завезли навоз! – причитала Даздраперма.
– Причём тут я-то? – оправдывался юнец – пушок под носом, – Что дали то и взяли. Больше, сказали «большие люди», в Росрезерве для нас ничего нет. И на сегодняшний