Элла сказала:
– Саша, не сердись на доктора Дарью Сероглазову… Она только что закончила институт… Она покорно выполняет требования главных шкуродеров, тебе известных… Но если она, бедная Даша, эти жесточайшие указания не выполнит- ее уволят! И что делать? Ты знаешь, что ее ждет… Это правда, Саша, что она нарушила твои договоренности с врачом, которая тебя лечит… Она выписала тебе инсулина меньше, чем твой врач, Эльза Донатовна Лифляндская, которую Даша заменила на один день… Она, Даша, выписала тебе инсулин в обрез, буквально считая капли… Она лишила тебя маневра, возможности подготовиться к поездке! Ну вот пришло время, инсулин заканчивается и тебе нужно срочно лететь за ним! Срочно! А ты внезапно заболел, и встать с кровати не можешь! А ты вынужден! Ибо если инсулина у тебя не будет- ты умрешь! И от поездки в такси, тоже можешь умереть, поскольку у московских таксистов средне-азиатского происхождения, обычно не работают кондиционеры! И понятно, почему! Ты уже, задыхаясь, выскакивал из такси и, прогнав таксиста, сидел на скамейке, надеясь отдышаться…
Хриплый голос Армстронга гулко заполнил весь зал:
– Элла, прости… У нас мало времени, мы должны объяснить Саше, зачем мы здесь… Саша! (Сотни бутылок звякнули, люстры закачались, воздух стал горячее.) Даша не слишком виновата… Мозги врачей окаменели, перестали выполнять свои функции. При таких условиях, в какие они попали, равнодушие и безразличие – единственное спасение… Врачи не понимают, что они сломлены, что их нужно спасать… В них гаснет творческая искра, они становятся счётными машинами… Мозги забиты министерским, удушающим дерьмом, мозги повреждены, и их нужно прочистить, чтобы вернуть к жизни… Вот именно для этого, мы и находимся здесь… Кому-то из людей мы обязаны объяснить свой визит… И мы выбрали тебя! Ты близкий нам человек, ты музыкант, ты часто слушаешь нас, ты понимаешь, что и как мы делаем, поэтому процесс очищения произойдёт в твоём присутствии… Смотри!
В зал медленно вошла эндокринолог Дарья Сероглазова. Было видно, что она находится как бы в полусне, и совершенно не понимает, что с ней происходит.
– Она тоже нужна! —сказал Армстронг. – Начали!
В руках у него появилась труба, он приложил её к губам, и нежнейшие звуки полетели к Небесам! Грянул мощный, пробуждающий жизнь тела и мозга, оркестр! Запела Элла! И всё это сплелось в такое поразительное, потрясающее явление искусства, призывающее к очищению, правде, чести, и любви, – что мы восторженно ему подчинились и поднялись выше самых высоких гор мира! Очищение- здесь! Поднялись и огляделись: синий бескрайний простор! Город внизу… И неожиданно, совершенно ошеломив нас, весь он покрылся белыми, жёлтыми, розовыми цветами! Они росли, поднимались к солнцу, и, наконец, с нежностью и благоговением растворились в нём!
– Всё! – крикнул Армстронг, и мы очутились в Елисеевском, в винном зале, рядом с моей любимой бутылкой…
Доктор