Что здесь творится? Почему все такие взволнованные? И куда они собрались? Вернее, куда они меня тащат?
Последней в класс вошла заведующая. Закрыла двери и пояснила:
– У жар-птиц начался брачный период. Особо крупная стая в своих игрищах подожгла часть леса вокруг Солони. Сильно пострадала южная окраина города. Специалисты из ожоговых центров уже там. Вы, как обычно, их усиление.
Пока она говорила, свет, и без того неяркий, тускнел. Класс медленно погружался в темноту. В полумраке я видела, как ребята натягивали на головы фонарики. Вскоре помещение освещалось только их лучами.
– Бересклетова! – прикосновение к плечу вывело меня из ступора. – Раз уж ты с нами, уясни себе намертво: куда поставлю, чтоб там и была! Первое: никакой самодеятельности! Твоя задача: наблюдать, запоминать, учиться и делать выводы. Второе: не путайся под ногами, пока ты только помеха. Третье: что бы ни случилось, не пугаться, не удивляться и позаботиться о собственной безопасности. Ну, и четвертое: до возвращения – никаких вопросов. Усекла?
Вот это поворот!
Мне стало страшно. И белеющие в темноте лица спецкурсников оптимизма не внушали. Особенно равнодушно-холодное Кирилла. Даша смотрела чуть выжидательно, а Майя вдруг задорно подмигнула, но тут же отвернулась, старательно выискивая что-то в своей сумке.
– Ну? – поторопил с ответом куратор. – Или тебя приковать к ближайшему дереву, чтобы никуда не вляпалась?
– Усекла!
Ответила – и не узнала собственного голоса. Какой-то комариный прерывающийся писк. Но этого оказалось достаточно. Павел Семенович стиснул мою руку:
– Держись рядом. И ничего не бойся – ты под защитой самой Макоши.
Уверенности это не добавило, но колени подкашиваться перестали. До той поры, пока заведующая не распахнула дверь:
– На выход. И да помогут нам Пресветлые Боги!
Просторную комнату со множеством дверей наполняли люди. Входили и выходили врачи в белых халатах или медицинских костюмах. Подбегали к столам, отмечались в списках, выслушивали задания и убегали снова. На многочисленных полках стояли плошки, крынки и горшочки, плотно завязанные тряпицами. Их забирали и уносили, но на пустое место немедленно ставилась другая посуда.
Суета оглушила, я даже забыла, что нужно выходить. Очнулась от чувствительного толчка в спину. Кирилл недовольно буркнул:
– С дороги, салага! – и рванул в людскую круговерть.
– Степан, я привел своих! – Павел Семенович пробился к столу. Мужчина за ним поднял голову:
– Те же?
– Плюс Бересклетова Антонина. Первый курс.
Мужчина устало кивнул и повернулся к заведующей. Та уже просматривала записи.
Мамочки! Да это же береста!
Небольшие кусочки покрывали стол, на них что-то корябали острой палочкой, а потом написанное отправлялось в корзинку.
К столу скользнула девушка. Тонкая, худенькая, в белой рубахе до пят и венке из листьев в поверх распущенных волос. Подхватила корзинку и… исчезла.
– Пойдем! –