Ещё бы я радовалась… нет. Настроение не располагало. Тоска покрывала город серым налётом повседневности, а в плеере соседа по креслу играла какая-то тягомотина. Не то симфонический оркестр, но то электронный психодел – не разобрать с моего места. Я прислонилась лбом к стеклу и думала, как буду выкручиваться из пропущенных лабораторных по метрологии. Оформление спишу у Коляна или Антона, а вот с защитой совсем тяжко. Проклятый всеми богами Заславский бегал от студентов, как заяц по полям. Даже назначенные часы консультаций игнорировал, как мы ни жаловались в деканат. Занятой очень, важный. В научной лаборатории работал всё свободное время. Да я китайский космонавт, если метрология – это наука! Измерительные приборы, погрешности, калибровка, осциллографы, на которые я уже смотреть не могла. Но самое гадкое – ГОСТы, правила и инструкции. Чума на голову тем, кто их придумал!
Маршрутка застряла в пробке и двигалась рывками. С каждым новым меня тошнило сильнее. Лишь бы не вырвало, господи. Почему-то переполненный салон начало качать, как речной катер в сильный ветер. Я схватилась за спинку сидения, но это не помогло. Реальность взбрыкнула, закрутилась спиралью и увлекла в водоворот. В чёрной пустоте искорками вспыхивали цветные звезды, и шел метеоритный дождь, а потом всё исчезло.
***
Судя по тому, как было холодно, сыро и трава щекотала щёку, очнулась я на земле. Куртка не грела, рюкзак под животом не чувствовался. Ну вот тебе и честные граждане. Мало того, что вытолкали из маршрутки, так ещё и раздели.
– Лина, вставай. Ты чего?
– Оксана, – буркнула я под нос и открыла глаза.
Вместо серых коробок города-миллионника меня обступали фруктовые деревья. В жёсткой листве прятались бледно-розовые яблоки неизвестного сорта. Голову неласково припекало солнце, а за плечо трясла веснушчатая блондинка в косынке и сарафане.
– Лина, тебе голову напекло, – взволнованно щебетала она. – Пошто платок сняла? Вставай-вставай, а то смотритель плетей всыплет.
Какой смотритель, какие плети, где я? У нас в области не растут такие крупные яблоки. Сибирь-матушка. Только дичка и полукультурка. Ранетка ещё иногда. И то на огородах у дачников, а тут целая плантация. И жарко так, будто не середина марта.
– Встану, подожди, – пообещала я, но сначала села.
Тошнило до сих пор, и голова кружилась. Колени закрывал такой же синий сарафан, как у девицы, а до запястий спускались длинные рукава белой рубахи. Кому пришло в голову переодеть меня? Одногруппники прикололись? Подсыпали снотворного в пиво и притащили на съемочную площадку? Оригинально, да. Очень весело. Вместо солнца врубили софит, актрису попросили помочь, а сами спрятались за ширмой и вовсю ржали над моей перекошенной рожей. Антон там, больше не кому. Он тусовался с телевизионщиками и все студии знал наизусть.
– Лина, быстрее, – занервничала актриса и потянула меня вверх.
Натурально как играла, не подкопаешься. Сильная, чёрт! Пришлось вставать. Рукой я задела перезревшее яблоко и брезгливо сморщилась. Постарались ребята с реквизитом, браво!
– Слушай, всё здорово, но мне бы выйти отсюда, – сказала я девице, отряхивая сухие былинки травы с сарафана.
Актриса захлопала ресницами и нахмурилась.
– Куда выйти? Сбор в разгаре, солнце высоко. Ночью отдохнёшь, ежели дотерпишь. А не дотерпишь – так плетей получишь и тоже отдохнёшь. Идём, а то и меня накажут.
Она поставила мне под ноги неполную корзину с яблоками, взяла вторую и пошла к деревьям. Ладно, поняла, сама выйду. В комнату квеста меня засунули? Сейчас все на них помешались. Я разглядела тропинку в траве и пошла прочь от искусственного солнца. Не бывает бесконечных павильонов. Рано или поздно я найду дверь.
Тапочки шуршали по траве. Лапти, да? Лёгкие, удобные, но в сырую погоду бесполезные. Что-то хлопало меня по спине. Я мотнула головой и поймала косу. Бутафорская? Выглядит классно. Ай, чёрт, намертво к моим волосам приклеилась! Толстая такая, тоже блондинистая. Интересно, как она с моими каштановыми волосами сочетается? Нужно зеркало найти. Не дай Бог меня перекрасили ради тупого розыгрыша. Я Антону за это башку оторву!
Через три берёзы актриса закричала мне в спину:
– Лина, стой! Куда ты, окаянная?!
Я не собиралась даже оборачиваться, но девица исправно отрабатывала гонорар. Догнала меня и вцепилась в рукав:
– Вернись! За побег – смерть!
– Отстань, – раздражённо ответила я и дёрнулась из её хватки. – Я не в курсе вашей постановки. Меня вообще чем-то опоили и приволокли сюда насильно. Я – не актриса и участвовать ни в чём не собираюсь!
– Ты головой ударилась, да? – зашипела девица, но рукав не отпустила. – Хочешь плетей за непослушание – пожальте, такого добра навалом. А сбежать я тебе, полоумной, не дам!
Я