что поднялись с песка, судя по тому, что многие из них еще отряхивали ладонями свои зады. Они уходили вниз по течению, успев, по-видимому, неплохо провести время: походка показывала, что они уже порядком набрались. Михаил не сразу понял, кого они напомнили ему своим явным нежеланием смотреть в его сторону, но немного спустя осознал, что точно так же встали и молча, не оглядываясь, пошли прочь от мельничной плотины на реке Граничной два разочарованных зрителя – офицер и деревенский мужик. Надо думать, они явились посмотреть, как слетевшиеся на майские праздники туристы будут барахтаться после прохождения мельничного желоба ниже плотины, упуская свое барахло. Михаил, высадившийся с Мариной перед плотиной, прикидывал, что тут можно сделать в желобе, который был чуть шире байдарки и к тому же на небольшой высоте был перекрыт частыми распорками. Выходило, что либо желоб надо проходить лежа, либо спускать лодку вниз на бечеве без экипажа. Направить судно бечевой туда было непросто, да и в случае, если бы оно вошло в желоб точно, оно почти сразу скрылось бы из вида. Легче было завести судно в желоб самому, а затем, не теряя ни микросекунды, улечься в байдарке на спину, уложив весло вдоль деки и придерживая его рукой, чтобы не упустить от себя, потому что внизу надо было сразу вскочить и грести к берегу, чтобы взять Марину. Все получилось очень эффектно. Байдарка – для зрителей – как будто пустая и без привязи – пулей выскочила из крутого желоба и пошла к берегу через плес. И вдруг из нее поднялся человек и, как ни в чем не бывало стал грести, направляя судно совсем не туда, где его ждали, и пара зрителей сообразили, что ни зрелищем, ни поживой для них здесь больше не пахнет. Было отчего разочароваться. Как и этим рыбакам, напоминавшим стервятников, слетевшихся на верную добычу и совершенно обманувшихся в ожиданиях. Впоследствии с тем или иным риском Михаил не раз применял такой «лежачий» прием прохождения в разных быстротоках из-за своего стойкого отвращения к обносам.
А сейчас Михаил повернул в противоположную от рыбаков сторону и поднялся на береговой яр, над которым уже пролетел, наверху оглянулся, вновь припомнив все, что случилось, и подивился той слаженной, четкой работе штурмана и матроса, ответственных за точное пассажирометание на пристань М. Чувствовался солидный опыт экипажа в таких делах, как и прекрасные актерские способности того агитатора-доброхота, который был, скорей всего, постоянным поставщиком пассажиров на пристань М. Только тут Михаил вспомнил о Марине и о том, что послезавтра точно так же будут выбрасывать за борт и ее. Пронзивший его ужас требовал что-то немедленно предпринять для спасения любимой, но не успев ничего придумать, Михаил проснулся…
Все еще находясь во власти кошмара, он стал и так, и эдак вспоминать полное название этой дьявольской пристани, но оно не давалось. Наконец, он оставил попытки расшифровать
