Я вздохнула. Жизнь продолжается. Как там говорила моя любимая Скарлетт О’хара, сталкиваясь с очередной неприятностью? – Я подумаю об этом завтра. Завтра не завтра, но явно чуть попозже, сейчас необходимо добраться до дому и выпить… нет, сегодня явно не чаю.
Бутылка коньяка уже лет 8 пролежала в прикроватной тумбочке, под кипой журналов и романов в мягкой обложке, если я не ошибаюсь, как раз в том году, когда мне ее подарили, я выпила последнюю рюмку на празднование Старого Нового года и больше к алкоголю не притрагивалась вообще. Просто не хотела, как насиловать свой организм, так и быть посмешищем в глазах окружающих – алкоголь действовал на меня всегда крышеуносяще.
Понимая, что этим горю не поможешь, я все же достала забытую бутылку и потянулась к рюмке на верхней полке кухонного гарнитура. В это время звякнули ключи у входной двери. Только не это! Ты слишком рано! Я еще не придумала, что делать, как повести себя в такой ситуации…
Нет, это всего лишь Машка с Павликом. Малыш ворвался на кухню раскрасневшийся, холодный, звонкий, как колокольчик. Я, торопясь, вылила в себя вонючую жидкость, поперхнувшись. На удивление, обратно она не попросилась, тело согрелось, появилась легкость, все это буквально за пару секунд. Внук уже прижимался румяными щечками к моим коленкам.
– Буся, мы сеня песню чили, па деский сад! – заявил он с гордостью, оглядывая обеденный стол. – Чу кушать.
Маша тоже разделась, зашла на кухню вразвалочку, вызывающе поглядела мне в глаза. А, да, мы же поругались утром, перед уходом на работу. Чего я хочу, подарила дочери свой противный характер да еще воспитала бойцом. Все нормально, дочка, переживем. Все переживем.
– Ты что, пьешь? – она недоверчиво принюхалась, оглядывая пустую столешницу с одинокой рюмкой. – Мааам?
Я сделала страшные глаза и кивнула на Павлика. Дочь недовольно поджала губы, переключилась на ребенка:
– Ты что, на ужине в саду вообще не ешь?
– Емь, – мальчишка уже сидел за столом, оглядывал свои руки, близко поднеся их к лицу. – Аёна Сегена казава микобы стаааашные!
– Ну пойдем выгонять твоих страшных микробов горячей водой, а потом кушать. – Маша смягчилась и в голосе зазвучала улыбка. Мне тоже достался лучик ее тепла.
Они быстро поужинали и собрались на день рождения однокашницы Павлуши. Маша, подкрасив губы, подошла, окатив волной умопомрачительного аромата. Я все стояла у кухонного стола, уставившись в стеклянную дверцу кухонного гарнитура, казалось бы, вообще не моргая.
– Мам, что случилось?
А случилось то, что на сорок восьмом году жизни, после двадцати пяти лет совместной жизни я застукала своего мужа за изменой. Случись это пару лет назад, меня бы уже не было в квартире, а Игореша, возможно, с травмами, несовместимыми с жизнью, валялся в морге городской больницы.
Алена Петровна, моя начальница, позвонила мне в разгар рабочего дня и попросила принести документы ей домой. Классическая такая многоходовочка. Дверь, конечно, оказалась открытой, в прихожей, естественно, стояли башмаки моего благоверного, на вешалке висела его куртка, еще покрытая тонкой пленкой мороси, источающая аромат, который мы с ним выбирали две недели назад в Летуале. Нет, никаких разговоров за стенкой типа: “Я люблю только тебя, а жену скоро брошу”, никаких шепотов и признаний. Просто ритмичный скрип кровати, томные стоны Алены, его грудные покряхтывания. По началу я замерла, не в силах сделать даже вдох, потом повернулась и на цыпочках вышла из квартиры.
Сука. Как будто непонятно, для чего и почему старается Алена. Ей в следующем месяце полтинник, а она до сих пор не вышла замуж – все карьеру делала.
От Игоря не ожидала, конечно. Странно, но рюмка коньяка абсолютно меня успокоила. Ну да ладно. Уволиться сейчас, когда год назад взяли ипотеку для сына, это вообще не вариант. На какую работу с радостью берут сорокасемилетних? Да еще и в нашем захудалом городишке. Я всю жизнь проработала в этом банке, с его открытия, после окончания университета… Если еще и без помощи Игоря остаться, вообще кранты. Квартира, в которой мы прожили столько лет, была подарена мужу после армии, еще до нашего знакомства, его партийно-активной бабушкой.
Ну вот и чудно. Не было ничего. Ни стонов за стеной, ни мороси этой треклятой, ни этого дня. Ни-че-го.
***
Из дома в глухой сибирской деревушке я уехала в 17, прямо на следующий день после дня рождения – на учебу. И приезжала в отчий дом не больше трех раз – не слишком-то тянуло меня в дом, где не было ни любви, ни доверия. Родители разошлись через пару месяцев после моего отъезда. Не разводились официально, просто перестали жить вместе. Встречаясь на улице, просто проходили мимо, как чужие люди, но, похоже, их полностью устраивала такая ситуация.
Мать была довольна абсолютно сложившимся