Клавка согласно кивнула головой.
– Все уселись? Все готовы внимать рассказу?
– Все… все… начинайте уже, а то скоро – на кормёжку, – донеслось с кроватей и табуреток.
Царапки блажной кошки.
И Клавка начала… она рассказывала свой сон, словно выступала на подмостках: с выражением, в лицах… Помогая себе живой мимикой всех частей тела. Впрочем, сами почитайте – послушайте хотя бы «про себя», и тогда поймёте, что я хотела вам сказать.
– Мяв вам, милые мои друзья – подруги. Я – обычная кошь самой наичистейшей дворянской породы. В моих сосудах течёт кровь королей дворов и принцесс подворотен большого Российского города. Какого – уточнять не будем, потому как разницы в названии нет.
Я – пушистая трехцветочка. Люди любят такую расцветку: считают её счастливой (правда, я не пойму-для кого именно – для них или нас?). Как они выражаются – «к дому».
У меня есть дом и… хозяин этого дома, точнее – квартиры. Одинокий самец человеческой породы. Он взял меня к себе ещё совсем малышкой, чуть старше месяца оторвал от моей матушки и сестриц с братишкой. Принёс в свою нору за пазухой пропахшей потом рабочей спецовки. Сначала я возмущённо фыркала и чихала, но вскоре тепло, исходившее от большого и сильного тела, меня разморило, и я уснула.
А когда я проснулась, то уже лежала в уютном гнёздышке, которое мне устроил (вот чудак!) мой слуга-хозяин (или – божественный раб?) в старом продавленном кресле, стоявшем в углу большой комнаты. На сиденье, в самой ямке, что образовалась по его центру, он уложил что-то мягкое и почти такое же пушистое, как и моя мама.
Потом я узнала, что это была меховая шапка-ушанка, вывернутая наизнанку и вставленная в кольцо из старенького детского одеяла. Эта шапка служила мне дневной постелью весь первый год моей жизни. А теперь, когда я в ней не помещаюсь, мой друг не пожалел и распорол её, сделав из неё просто большой пушистый коврик. Это кресло – моё и только моё место в моём доме.
На него никогда никто не претендовал, да и некому было этого делать: хозяин, хотя и не старый ещё мужчина, но жил совсем один. А он знал, что это – моё место. Человек, это странное двуногое создание, меня просто обожает. Он любит угощать меня разными вкусняшками, которые откуда-то постоянно появляются у него в руках. Он обожает расчёсывать мою шёрстку – такую почти невесомую и пушистую.
Он вообще обожает меня и прощает мне любую мою шалость. Так было с самого начала нашей совместной жизни, с моих младых когтей.
Здесь Клавка протянула вперёд руки с раскрытыми ладонями, устремлёнными к противоположной стене и пошевелила широко разведёнными пальцами, словно это были кошачьи лапы с когтистыми пальчиками.
– Так было до тех пор, пока он не привёл в наш с ним дом ЕЁ – это странное, почти страшное двуногое создание, отдалённо напоминающее самку человека.
Он называл её…, впрочем, какая к лесным котам, разница, КАК он её называл? Дура – она и есть дура, хоть под каким