– Да не особо. Но языки похожи.
– Точно, – согласился Вуйкович. – Мы должны прекратить эти диверсии. Иначе начнется новая война. А у страны нет на это ресурсов! – повысил голос полковник. – Уже сформировано ополчение в вашем родном Кралево, премьер поехал лично уговаривать людей. Пятьдесят четыре человека убито, еще восемь отравлено газом, остальных вытащили. Эти суки применили дымовые шашки и одновременно подорвали баллоны с хлорпикрином. Людей на улице спас сильный ветер. А в здании… Всех… – Начальник тряхнул кулаком. – Отправляйтесь на границу с Косово. Документы вам сделаем. С вами свяжется наш человек. Инструкции возьмете у моего зама. Найдите канал поставки оружия. Это приказ.
…тринадцать, четырнадцать.
Довольный Голицын спрыгнул с турника на землю. Наступила очередь Маркони. Они – победители недавних спаррингов – подтягивались, с каждым разом прибавляя к количеству повторений единицу, и менялись друг с другом.
Чем больше времени ваш соперник проводит на турнике, тем больше времени у вас на восстановление. Вот такая русская народная забава, в некоторых областях известная как «игра в «армяна», тот, кто не смог подтянуться необходимое количество раз, тот «армян». В атлетике такой способ выполнения упражнения называется «твоя очередь – моя очередь», но играть в «армяна» почему-то азартнее.
Они поднялись до четырнадцати, а потом их ждал путь вниз – надо было выполнить упражнение еще тринадцать, двенадцать и так далее раз до одного. Руки уже затвердели, мышцы на ощупь напоминали палку финского сервелата, но пока Поручик держался. Более жилистый Марконя ждал с подхода на подход, что старлей «сдохнет». Турник – это его стихия, и никому с ним не совладать. Он король всего побережья, и честь оказывается тому, кто вступает с ним в заведомо проигранную схватку.
Ветер с залива сам забрасывал в легкие необходимый кислород, только рот открой.
Показалась голова над турником, поставленным на горушке ради развлечения, – посмотри на окрестности с высоты. На кораблики в бухте, кажущиеся крохотными с высокой сопки, на уходящий в рейд танкер, на бесконечный горизонт, на бликующую ткань воды, на повисших чаек, высматривающих под водою добычу.
Посмотрел? Пора руки разгибать, бицепсы затекли.
Задержавшись над перекладиной, Голицын понимал, что выдохся. Если уходишь, уйди красиво. Спрыгнув, он мгновенно отошел от напряжения, но понимал, что дошел до предела, а довольный Марконя комментировал:
– Слабак.
– Может, в зал, пожмем родимую? – поддел Поручик, но вовремя умолк, потому как подзабыл об ушибленной в спарринге руке.
И иметь бы Денису сегодня снова бледный вид, если бы не сотовый телефон. Группу срочно собирали в штабе.
– …Едем купаться, загорать, – начал инструктаж Татаринов, рассматривая шестерых подчиненных, рассевшихся за партами учебного класса.
– Опя-ать, –