Когда Молли – или доктор Карстэаз, как её предпочитал называть Тофер, – пришла к ним в следующий раз, была пятница, и с того разговора прошло две недели. Она принесла всем подарки, даже Ка. Ка досталась веточка кошачьей мяты. Доктор Карстэаз подержала тёмно-зелёные листики у кошки перед носом – на веточке были ещё и маленькие лиловые цветочки, – и вдруг Ка точно рехнулась. Она схватила веточку и стала кататься по полу с ней в обнимку, прижиматься к ней носом. Кошку явно привлекал запах, но этого было мало, и она оборвала листочки своими маленькими передними зубками и съела их. А затем распласталась на кухонном полу и валялась так, как будто блаженно улыбаясь.
Смеялся даже Тофер. Было похоже, как будто Ка опьянела.
Доктор Карстэаз сказала:
– Мне хотелось посмотреть, придётся ли ей это по нраву. Некоторые кошки с ума по кошачьей мяте сходят, а некоторым хоть бы что. У меня в саду её много растёт. Я вам принесу саженец перед отъездом.
Тоферу она подарила книгу «Кошки Британского музея». Эту книгу он хотел давно. Там были просто потрясающие фотографии. На обложке было фото Бастет, египетской богини-кошки. Он видел эту статую, когда был в музее, и много узнал о «ка». «Ка» на языке древних египтян означало «двойник». Это папа придумал для их кошки такое имя, потому что на вид она была чистая копия каменной фигурки, которую мама привезла Тоферу из Египта. Кошка выглядела точь-в-точь как фигурка, но только Тофер знал почему. Однажды он рассказал об этом Элли, но не был уверен, что она ему поверила.
Внезапно отец спросил:
– Тофер, а ты показывал Молли свою египетскую кошку? – Он повернулся к доктору Карстэаз: – Тесса подарила ему маленькую статуэтку египетской кошки незадолго до своей смерти.
Тофер почувствовал, что краснеет. Он не мог показать доктору Карстэаз статуэтку, да и не хотел, к тому же он всё ещё чувствовал себя неловко, когда отец упоминал о маме в разговоре с другими людьми.
– Тофер?
– Нет.
Иногда отец заходил слишком далеко.
Тофер поднимался по ступенькам, и Ка тихонько шла следом. Статуэтки не было на прикроватном столике, где она обычно стояла, потому что Ка была рядом. Либо фигурка, либо кошка – как он мог это кому-то объяснить? Сегодня Ка была живой кошкой. Здесь. Сейчас. Сидит на полу, смотрит на него. Он постоял перед подъёмным окном, скользя взглядом поверх лондонских крыш, окутанных лёгкой дымкой. Последние недели стояла необыкновенно хорошая летняя погода, и в воздухе постоянно носился запах барбекю. Люди повылезали наружу и сидели у себя во двориках и на террасах на крышах. Во дворе слева миссис Эвинг, соседка, тихонько кралась вдоль забора. Наверно, шпионила за отцом и доктором Карстэаз, которые сидели на веранде двумя этажами ниже, почти соприкасаясь головами. Тофер закрыл окно.
Доктор Карстэаз зашла перед отъездом ещё раз – попрощаться – и принесла обещанную мяту – большое сплетение побегов, которое она разделила на три части и посадила