Орос, дойдя до нового разворота, остановился и, дождавшись идущего следом косаря, отмахнул ему рукой.
– Кухума, иди сюда, поведешь остальных, а мне надо договорить там. Старый пришел не просто. Ты смотри, не давай стоять другим. Лето нынче короткое, сам знаешь.
– Хорошо, Хозяин, – ответил косарь.
В этот момент, со стороны подбежал взлохмаченный паренек.
– Хозяин, – обратился к Оросу парень, остановившись на почтительном расстоянии.
– Чего тебе, Микитэ, – спросил Орос, вытирая косу пучком травы.
– Там, по западному склону, на кочкарнике, Пима траву косит, прямо в воду…
– С утра косит?
– Да, и траву он с воды даже еще не поднимал.
– Он что, там один?
– Да он и так все время один, – заливаясь смехом, ответил парнишка.
– Дурак безмозглый! Он и по жизни и в работе такой, – сердито гаркнул Орос,
– Хорошо, Микитэ, возьми мою косу, отнеси на табор, скажи старикам, пусть сетки поднимают, а тетки котел уже поставили, я скоро подойду.
Он срезал прут с ивового куста и прямиком двинулся через лес.
Кухума строго посмотрел на улыбающегося Микиту,
– Не стой, давай иди. И вы, – обратился он к подходящим косарям, – не останавливайтесь, разворачивай линию и вперед, я последним пойду.
– Эй, что? Давай отдышимся, немного, – бросил просьбу кто-то из косарей.
– Потом отдышитесь, зимой, и отдышитесь и отоспитесь! Пошли уже, лето короткое.
Косари уже выстраивались и выходили по своим линиям.
Кто-то вдруг подпел, – Э-эх! То-ох! Тыэл суох…
Косари засмеялись шутке, и дружно двинулись по травяной стезе. Только свист полотен по крепкой траве, продолжал напоминать какой-то песенный запев, растворившийся в густом жарком летнем воздухе.
ПИМА
– О-ой-ой, надо же… – запричитал, завидев грозно надвигающегося Ороса, худой, изможденного вида человек. Бросив в сторону маленькую, тонко уточенную косу-литовку, Пима попытался сбежать через развесистый кочкарник. Но Орос ловко перешагивая через болотные преграды, быстро настиг беглеца и, схватив бедолагу за загривок, и вытащил его на лужайку.
– Я тебе что говорил, возьми закуток и коси, я с тобой поделюсь, будут у тебя бугулы на обмен. А ты траву мочишь, с самого утра из воды поднять ленишься. Зачем мне гнилая твоя трава. Ты, дурак! Как же ты мне надоел! – хлеща Пиму прутом, громко и сердито ругался Орос.
– Эй, ты! Ну-ка хватит, я тебе сам сейчас как дам. Ты кувырком улетишь. Хозяин, понимаешь ли, нашелся! – вдруг в ответ, плюясь и отмахиваясь тонкой ручонкой, пискляво заартачился Пима.
– Что? –