И на смену сердитым солдатам, пришли разъяренные железнодорожники. А в руках у них были не самозарядные карабины Симонова, а путейские молотки.
Но тут дело могло кончиться совсем плохо, т.к. впереди показалась высокая железнодорожная платформа, а с двух сторон наш возможный маневр блокировали длинные грузовые составы.
Преследователи были уже совсем близко; и нам пришлось лезть под вагон в тот момент, когда он, заскрипев всеми своими железными частями, стал медленно двигаться.
Прошло много времени с тех пор, но я, как сейчас, помню огромное металлическое колесо, которое в каком-то страшном замедлении катилось на меня, а я стоял под вагоном на «четвереньках» и неотрывно смотрел на него.
Как выбрался я из-под вагона – не помню! Кажется, Макс за воротник меня выхватил.
Таким образом, наша компания оказалась на Мурманском железнодорожном вокзале.
Кто-то, кажется Толя Гиль, предложил посетить туалет.
И тут мы столкнулись с небольшим препятствием ввиде недовольной толпы.
Оказалось, что мужской туалет был закрыт на ремонт, а пускали в один – женский, но по очереди: то женщин, то мужчин.
Руководила порядком на впуске-выпуске «швабра» (местная уборщица). Мы дождались мужской очереди и все вместе зашли в уборную. Пока Толян справлял свою нужду, я, от нечего делать, осмотрел просторное это помещение и увидел дверь. Не имея злого умысла, а лишь по энерции все открывать своими ключами, я вскрыл ее и заглянул внутрь. Это была обычная кладовка с ведрами, метлами, тряпками и швабрами.
Я хотел ее уже закрыть, но Митинька не дал. Он, заметив, что уже последний мужик, сделав свои «дела», покидает уборную скомандывал: «Все сюда! Хоронись!» – и мы все: Макс, Гиль, Дима-моряк и я спрятались в этой кладовке, закрыв в нее дверь.
Через пару минут стали запускать женщин.
Вот серьезно: я ничего не находил интересного в подглядывании за оправлявшимися тетями и стоял в стороне, насколько это было возможно в тесном помещении и наслаждался только опасностью ситуации.
Макс тоже, только раз глянул в широкую, под большой ключ, замочную скважину, позволявшую уверенно, с хорошей обзорностью, подглядывать из каморки, но криво усмехнувшись, оставил это занятие.
Но вот Митинька с Толей Гилем сразу же поссорились за право первоочередного наблюдения. Они толкались и громко ругались. Затем, за время мужской очереди посещения туалета, им все-таки удалось договориться, положив подглядывать строго по одной минуте на каждого.
Вновь запустили женщин и Дима-моряк, которому первому выпала очередь подсматривать, прильнул к замочной скважине.
В кладовке было тесно.
Я с Максом вдавились в ее углы. Митинька, согнувшись, расположился у двери, а Гилю пришлось залесть на полки с ведрами.
Прошла минута, другая, а Митя все что-то изучал за дверью. Наконец, Толян не вытерпел и заявил свое право на просмотр согласно договоренности, но Митинька не пускал его. «Погоди, погоди», –