– Ну и как зовут этот «Автобус»? – Мия накрыла сковородку прозрачной крышкой и стала смотреть, как капли масла разлетаются в разные стороны, стремясь вырваться за невидимый барьер.
– Рита.
Сестра даже немного удивилась тому, как легко было названо имя, потому что маме он бы вообще не признался, что с кем-то встречается. Таков уж был её брат: рассказывал родителям только тогда, когда всё уже было наверняка.
– Вроде бы она клёвая, – неуверенно продолжил Игнат.
– Так вроде бы или клёвая? – Мия уже перекладывала поджаристую картошку в тарелку, прикрываясь крышкой, как щитом.
– Мы полчаса стояли просто обнявшись. Я чувствовал, как бьется её сердце. Вокруг проходили люди и… Другие парочки начинали перешёптываться и умилённо смотреть на нас. Одинокие волки и волчицы недовольно скалились, как бы говоря: «Ну ничего, это ненадолго. Скоро вы разойдётесь и станете такими же одинокими, как я». А мы просто обнимаемся, словно время для нас идёт по-другому, словно трудности и беды вообще перестали существовать. И сразу ночь не такая мрачная, звёзды светят ярче, мерцают, как бы одобрительно подмигивая. И словно все в этом мире полно добра, словно всё остальное просто неважно… В этом что-то есть, – уже смелее ответил Игнат и задумчиво посмотрел на луну в окне.
– Вот только мир от этого не изменился, другим на самом деле нет до вас дела, а те, кто одинок, всё ещё расхаживают в эту, как ты говоришь, мрачную ночь по улицам, не зная, чем себя занять. Так что, да, всё меняется, но только для таких, как ты, – усмехнулась Мия, отведя взгляд, чтобы слова не прозвучали слишком уж пессимистично.
– Придурков?
– Романтиков! А вообще, порой это одно и то же, так что будь осторожнее. Я вот, к примеру, считаю, если тебя что-то напрягает, стоит сразу обращать на это внимание. «Любят вопреки» никто не отменял, но она курит? Или, может, любит кулинарные ток-шоу?..
– Ладно, ладно, я понял, буду иметь в виду. Ну а что насчёт тебя?
– А что я? Свобода навсегда, вольная волчица! Шучу, просто…
– Да я не про это. Зачем тебе переезжать?
– Ну… Понимаешь. Это сложно. Хотя нет, вообще-то всё довольно просто: я не хочу расстраивать родителей, понимаешь?
– И при чём же тут переезд? Вообще, как ты их расстраивать-то можешь?
– Да так: своими поздними приходами домой и постоянным запиранием в нашей комнате. Сейчас я должна работать, пойми, чтобы иметь деньги, да даже чтобы просто реализоваться. Иначе к чему были все те четыре года в университете?
– Но чем мы тебе мешаем?
– В том-то и дело, вы мне не мешаете, да и я вам. Но я же вижу, как папа реагирует, когда я снова ухожу в другую комнату, чтобы дописать статью. И в итоге всем, получается, плохо. Я не могу целиком сосредоточиться на работе, думая о родителях, а они чувствуют себя брошенными.
– Ну а что изменит твой переезд?
– Наши отношения урегулируются